— Твои слова Валентин, да богу в ухо! — ответила Сонька, рассматривая трофеи. — Смотри, хорошо сохранились, вроде, как и не было этих лет.
— Давай закругляться. Через минут тридцать повторим заплыв, и можно будет взять тайм аут. При таких деньгах, которые мы выручим от реализации можно нанять бригаду боевых пловцов.
— Какова будет наша доля от этого гешефта? — спросила Сонька предчувствуя плывущее в руки богатство.
— Если нанимать пловцов, то процентов семьдесят мы должны иметь с этого дела. И это не включая самолета, который тоже стоит денег.
— В долларах, — спросила Сонька.
— Я детка, рубли на данном этапе наших приключений, как валюту не рассматриваю, — сказал Валентин закуривая. Он затянулся и расцвел в улыбке, обнимая свою боевую подругу.
Сложив все в баул, Валентин погрузил все в лодку. Оттолкнувшись от берега, он включил моторчик и поплыл к тому месту, где был разбит их бивак. В его планах, было как можно больше собрать артефактов, чтобы иметь запас финансовой прочности и стабильности. От поднятых трофеев его душа пела, и он фактически забыл об утреннем разговоре с Сонькой. Последнее время что-то скребло его сердце. Все эти ощущения Валентин связывал с Сонькиной персоной, которая с каждым днем как ему казалось, становилась от него дальше и дальше. Он не понимал, в чем заключается секрет ее отчуждения, но чувствовал, что она меняется и становится совсем другой.
После трех дневного углубленного отдыха, Васильевич появился на работе, представ перед начальником РОВД. Впервые за всю свою службу он услышал от своего шефа, что тот собирается изменить его сексуальную ориентацию насильственными методами. Иван осознавал, что был не прав и что заслуживает порицания, но чтобы его хотели изнасиловать — это было впервые. Не дослушав до конца стенания подполковника, он хлопнул дверью и насвистывая севшую на язык мелодию направился себе в кабинет. В этот момент из экспертной лаборатории выглянул капитан Петроченко и молча поманил Селезнева пальцем.
— Васильевич, я слышал, тебя шеф девственности лишил!? — Пошутил тот в надежде, что Иван уделит ему пять минут своего времени.
— Вроде того! Поболеть гад не дает! А может у меня простуда, инфаркт, грипп? Может у меня какая душевная болезнь под названием ностальгиятивный алкоголит?
— Свиной грипп! — подколол Петроченков. — Зайди Ваня, поговорим, у меня есть лекарство!
— Эх, Михалыч, ты один меня понимаешь, не то что эти, — сказал Иван, закатывая глаза в сторону кабинета начальника РОВД.
— Я Васильевич, нервишки твои хочу поправить! Да расскажешь мне, что случилось, может я, посоветую тебе, что — нибудь дельное, — ответил капитан.