Через год и два месяца после смерти деда Алиса нас покинула. Она ни дня не жила в прелестной квартире с видом на Марну, которую они присмотрели вместе с Анной. Она не присутствовала на суде. Алиса угасла во сне в полупустом доме в Арвильере… От одиночества, горя, чувства вины? Возможно, от всего этого вместе. Ее похоронили в фамильном склепе рядом с Абуэло. Это произошло в начале лета, сияющим утром. В такой день трудно было представить себе, что где-то рядом бродит смерть.
За несколько месяцев до своей смерти после нашей прогулки по саду Алиса отдала мне фотографию моей бабушки Рашель, единственную, которая у нее была. На фотографии Рашель, вероятно, было лет пятнадцать, почти столько же, сколько Анне на снимке, сделанном в Португалии. Алиса никогда не спрашивала у Анри, как к нему попала эта фотография. Я мгновенно узнал черты лица своего отца и отметил явное сходство со своей сестрой. Несомненно, я тоже был на нее похож, но это мог заметить только посторонний. Позднее, в очередной раз просматривая кассету, на которую я переписал старый фильм, я сразу же узнал Рашель. Она, одетая в белое хлопчатобумажное платье, стояла на четвертой ступеньке лестницы. Выражение ее глаз трудно было различить, но я, сравнив с фотографией, которую дала мне Алиса, прочитал в них бесконечную печаль.
В 2001 году Элоиза защитила диссертацию о двух лебенсборнах, созданных во Франции немцами. Члены комиссии очень хвалили ее за новые, не известные ранее документы. Отредактированная диссертация была опубликована в сокращенном варианте издательством, специализировавшимся на гуманитарных науках. Эта диссертация имела большой успех в научном мире. Элоиза сразу получила право читать лекции по современной истории.
Как и надеялся наш адвокат, моя сестра вышла из тюрьмы в конце 2004 года. Благодаря программе профессиональной реадаптации Анну приняли в художественную мастерскую при реймской мануфактуре, поставляющей багеты в национальные музеи. Что еще добавить о моей сестре? Похоже, она медленно восстанавливается, но кто может сказать, что на самом деле происходит в ее голове?
Через полгода после того как Анна вышла из тюрьмы, мы продали дом в Арвильере. По словам риелтера, это был особенный дом. Такая архитектура редко встречалась в нашей местности. Дом был куплен в следующем месяце. Как ни странно, но когда я в последний раз там был, я не испытывал никакой ностальгии и сердце у меня не щемило. Отныне это место вызывало у меня слишком много тягостных воспоминаний, и я почувствовал облегчение, когда так быстро нашелся покупатель.