Как была, босиком, я прыгнула в лодку и помчалась вверх по реке, разгоняя электромотор на полную мощность. Промчавшись мимо фермы Хокана, я обратила внимание на то, что его лодки у причала нет. Значит, он где-то на реке. Может быть, уже на острове. Я мчалась вперед, не сводя глаз с густых клубов дыма. Достигнув леса, я ощутила запах какой-то химии. Огонь не был природным. Это горел бензин. Впереди показался остров Слезинки, объятый пламенем. Хижину на дальней его оконечности пожирал огонь высотой в два человеческих роста. На поверхности реки шипели горящие угли, но я не сбавила ход. Нацелив нос лодки на острие мыса, я вылетела на сушу, со скрежетом остановилась, выпрыгнула из лодки и застыла, глядя на огонь и закрывая руками лицо от жара. К счастью, в лодке имелось ведро, чтобы вычерпывать воду, и я стала носить воду из реки, поливая ею языки пламени. В воздух поднялся столб пара. Вскоре хижина обрушилась. Веслом я разгребла обломки и скинула несколько горящих досок в реку, где они зашипели и погасли.
Первые же мысли, пришедшие мне в голову, оказались правильными. Пожар был устроен с одной-единственной и вполне очевидной целью — уничтожить улики. Почти наверняка люди, которые затеяли все это, укрылись в лесу, наблюдая за пожаром, и сейчас следили за мной.
Ну и пусть!
Я ничуть не испугалась. Остров затянули клубы едкого дыма, а я принялась заливать пепелище водой, чтобы оно поскорее остыло. Как только это было сделано и вода перестала превращаться в пар, я начала разгребать пальцами пепел и сажу, роясь в лужах черной воды, и нашла комок — тот самый зуб, который лежит сейчас у тебя на ладони. Будь я сумасшедшей, я пришла бы к неизбежному и сенсационному выводу, огласив воздух воплями:
— Убийство! Здесь произошло убийство!
Но ничего этого не было. Я сидела на берегу острова Слезинки, глядя на зуб, погруженная в невеселые мысли, и спрашивала себя: что он здесь делает? Ведь на острове не сгорел труп, иначе куда подевались череп и кости скелета? Сама идея была нелепой. Тогда откуда же взялся этот зуб, крохотный молочный зубик, который принадлежал не Мие, а какому-то ребенку? И тут до меня дошло, что подлинная цель пожара заключалась в том, чтобы уничтожить не улики, а меня. Зуб специально подбросили сюда, быть может, вместе с еще несколькими, целой пригоршней, чтобы я обнаружила хотя бы один из них. Мои враги с умыслом подложили эту шокирующую и провокационную улику перед тем, как поджечь хижину.
Подумай о последствиях. Почему именно сейчас? Для чего им понадобилось устраивать пожар именно сегодня утром? Почему бы не подождать, пока я не окажусь в доме Норлинга, у моря, далеко отсюда — ведь тогда я бы вообще не заметила дыма и ничего не смогла бы сделать. В качестве попытки уничтожить улики поджог вообще не имеет смысла! Уж слишком легко я наткнулась на этот зуб. Подлинная цель пожара состояла в том, чтобы вывести меня из равновесия перед встречей с доктором Норлингом. Они хотели, чтобы я вошла к нему в дом, пахнущая дымом и пеплом, с растрепанными волосами, перепачканными сажей, сжимая в кулаке этот обгорелый зуб. Они хотели, чтобы я предъявила этот почерневший зуб в качестве доказательства того, что на острове произошло убийство, и закричала: