Подойдя к Крису, я поцеловала его — для чего мне пришлось сделать над собой усилие — и пожелала ему доброго утра. Затем я отправилась на огород, на ходу выложив какую-то историю о том, что работала на берегу, расчищая тростник. Крис обронил всего несколько слов, докурил сигарету и ушел в дом завтракать. Пользуясь случаем, я бегом кинулась обратно, выкатила тачку, затолкала ее в амбар, выгрузила мотор и поставила его на зарядку. Обернувшись, я увидела, что Крис стоит в дверях амбара и смотрит на меня. Значит, он прервал завтрак. Я не знала, что именно он успел рассмотреть, поэтому заявила, что он забыл включить аккумулятор в сеть. Он ничего не ответил. Сняв с веревки выстиранное белье, я направилась в дом, оглянувшись на ходу. Крис так и стоял в дверях, глядя на лодочный мотор.
***
Мои родители вели себя как совершенно незнакомая мне семейная пара. Казалось, всего за одно лето их отношения изменились самым кардинальным образом. Я поинтересовался:
— Если он поймал тебя на горячем, то почему не потребовал объяснений? Почему не спросил, чем ты занималась? Я не понимаю его молчания.
— А что он мог сказать? Он застал меня в амбаре рядом с мотором. Не в его интересах было привлекать лишнее внимание к лодке.
Но я смотрел на ситуацию куда шире.
— Что-то мне подсказывает, что вы перестали разговаривать друг с другом.
Я уже собрался развить эту тему, но тут мать подняла руку, заставляя меня умолкнуть, и осведомилась:
— Ты имеешь в виду наши отношения?
— Брак длиною в сорок лет не может развалиться за пару месяцев.
— Он может рухнуть и гораздо быстрее. Ты стремишься к надежности и покою, Даниэль. И так было всегда. Но позволь мне сказать тебе кое-что: ни того, ни другого не существует. Крепкая дружба способна оборваться за один вечер, а верный возлюбленный стать смертельным врагом после одной-единственной оплошности.
В некотором смысле ее слова прозвучали предостережением: смотри, чем закончатся наши взаимоотношения, если я не поверю ее рассказу! Мать продолжала:
— Мы с твоим отцом притворялись. Я делала вид, что мне ничего не известно об острове Слезинки. Он же притворялся, что не замечает, насколько далеко зашло мое расследование. — Она взяла со стола свой дневник и принялась перелистывать его в поисках нужной записи. — Позволь мне проиллюстрировать это примером.
Мельком взглянув на страницу, я заметил, что она вся исписана убористым почерком. Записи матери стали куда более подробными.
Десятого июня я проснулась рано, завтракать не стала, а села на велосипед и поехала на станцию, чтобы успеть на первый поезд до Гетеборга. У меня были важные дела в городе, но рассказывать о них Крису я не хотела. Обычно мы обсуждали такие вещи во всех подробностях, но я решила сохранить все в тайне, поскольку намеревалась повидаться с Цецилией и расспросить ее об острове Слезинки лично, а не по телефону — боялась, что Крис станет подслушивать. Я хотела прямо спросить, для чего она оставила мне лодку, в чем выражаются ее подозрения и что она не хочет мне рассказывать?