К Повелителю поднесли золотой поднос с аккуратно разложенными на нем серебряными пластинами. Небрежное, не глядя, движение толстой рукой — и весь порядок превратился в хаос, на котором заплывшие от жира пальцы пытались ухватить хоть один медальон.
— Своей волей назначаю вас магом. — Какой же противный голос. — Служите мне! Обожайте меня!
Он говорил, даже не глядя на нас, продолжая другой рукой оглаживать свою невесту, приподнимая низ юбки, лаская внутреннюю поверхность бедер. Невесте явно не нравилось, но она продолжала улыбаться ему, воркуя что-то успокаивающее и просящее.
— Мой Повелитель, — не выдержал церемониймейстер.
— А? Ах да.
Повелитель все-таки подхватил медальон за цепочку, грузно встал, потрясая салом, сделал шаг в сторону нашей троицы и надел цепочку на шею Тине.
Я аж остолбенел от удивления — Тина выглядела не лучше.
— Мой Повелитель, но это другая девушка! — Церемониймейстер был в панике.
— Да? — Повелитель равнодушно подхватил еще один медальон и надел на Джейн.
Зал взорвался негодованием! Шумели рассерженные голоса! Кричали те, кто должен был сегодня получить свой медальон! А Повелитель словно не слышал их окриков — его они не интересовали. Он подошел к трону и с силой, уж точно не свойственной такому грузному телу, развернул невесту спиной к себе, нагнул, закидывая подол на спину, другой рукой приспуская на себе штаны. Резкое движение — и женский крик перекрыл громкие пересуды. Мгновенно в зале установилась гробовая тишина — и только ритмичные стоны, перекрывающие девичье лепетанье, разносились по огромному залу.
— Уходим, — прошептал я на ушко шокированной таким зрелищем Джейн и повел девушек из зала, пока толпа не опомнилась.
Я бежал по полупустым коридорам, удерживая супруг за руки, — они вели себя, словно лишились воли, и явно не понимали, что с ними и где они. А ведь планы дворца заучивали вместе. Еще один поворот — и я с силой выломал шпингалет на ставне окна. Холодный влажный воздух привел девушек в чувство.
— Быстрее! — прошипел я, помогая Тине взобраться на подоконник, а оттуда — спрыгнуть вниз. Затем сделал то же самое для Джейн. — Спрячьте медальон!
Серебряные пластинки торопливо заправили под платье.
Мы не пошли через парадный вход — уж лучше бежать к каретам через дождь, чем напороться на сталь у самого порога. Я рассуждал вполне логично: вряд ли кто захочет мокнуть под дождем неведомо сколько времени, так что ждать нас будут именно на выходе, дав шанс добраться на машины. Мы неслись сквозь дождь, обожая его всем сердцем: пелена воды укрыла нас, спрятала от чужого взгляда.