— Я готов в знак раскаяния преподнести все свое имущество храму. — Виновник, несмотря на жарящее светило, утирал холодный пот со лба.
— Похвально! — торжественно пророкотал Микаэль. Увы, планы придется изменить. — Это смягчит вашу вину, жрец шестого ранга! Можете идти.
Подчиненный выходил из кабинета в диком раздрае чувств. С одной стороны, он потерял все и скатился на три ступеньки в иерархии, но с другой — он остался жить!
Микаэлю же эмоции виновника были совсем неинтересны, вряд ли тот долго протянет. Слишком много злопамятных среди тех, кто из подчиненных превратился в начальника. Осталось последнее дело на сегодня, к счастью, солнце закатилось за высокое здание храма Быка и перестало прожаривать просторный кабинет.
Следующий гость был попроще одет, явно не из храма. Жилистый, невысокий, старый и удивительно наглый тип.
— Роб, ты не мог бы не сидеть на моем столе? — поморщился жрец. — Есть же кресло.
— Доплатишь десять процентов — и буду вести себя как аристократ на приеме. — Тот, кого назвали Робом, закинул ноги на кресло.
— Деньги храмовые, не мои. Ладно уж, сиди, — отмахнулся Микаэль. — Анкеты посмотрел, изучил?
Посетитель кивнул.
— Их следует найти как можно скорее. Поиски ограничены двенадцатью владениями — по два в каждую из сторон света, дальше они вряд ли уехали. Язык там уже другой, люди выглядят иначе, сам знаешь. Женщина скорее всего уже мертва, ищи отца с сыном. Если и они умерли, сосредоточься на поиске вот этого. — Жрец протянул листок удивительно гладкой, но при этом твердой бумаги с прекрасно нарисованной золотой пластинкой на цепочке.
— Это можно брать в руки или привезти на теле, не снимая? — деловито уточнил Роб, пряча картинку за подкладку рубашки.
— В руки брать можно. Срок тебе — полгода. В деньгах не ограничиваем. — Жрец сделал многозначительную паузу. — Совсем не ограничиваем.
— Не ограничивают, как же, — проворчал мужчина, поднимаясь со стола. — Потом на каждую истраченную монетку бумагу писать.
— На этот раз все иначе. Поручение верховного. — Жрец воздел взгляд вверх и для верности показал пальцем в потолок. — Принимайся сегодня же, и да пребудет с тобой милость покровителя.
Шесть часов утра вообще и шесть часов утра в центре города — это очень большая разница. Чтобы успеть вовремя, надо встать около четырех утра, в пору, когда светило только поднимается над городом, срывая с него вуаль тьмы. Дальше надо прокрасться по своему же району на более оживленные улицы. Смена ночной братии завершится только с рассветом, так что наткнуться на деловых людей с ножами и битами дело легкое. Хотя я не совсем по их формату — кому нужен шустрый паренек, вдобавок непонятного достатка — под плащом не видно ни одежды, ни лица. Обычный клиент разбойников — подвыпивший горожанин, возвращающийся домой с рассветом. Такого видно издалека — по нетвердой походке, а порою — по немелодичным песням, выдаваемым на всю округу.