— Вова.
— Вовка-пекарь?!
— А ты еще каких-то Володек знаешь?
— Высоцкого знаю.
— Дурочка, — Кристина улыбнулась, — только ты тоже никому не говори!
— Конечно! — приятно, когда и ты хранишь чей-то секрет. Еще и подстраховка — твой никто не разболтает!
— Кристин, может, Вовке как-то дать понять, что…
— Да пошел он! Я уже чего только не делала! Он меня просто не замечает!
Мы проболтали еще часа два. Я мысленно придумывала, как бы подстроить так, чтобы Вовка понял, что к нему чувствует Кристина. Но сначала нужно разузнать, что он думает о ней. Надеюсь, она не придумывала таких же козней относительно меня и Лаулы?!
Домой я пошла уже часа в четыре. Вот и на работу завтра. Дома закончился хлеб и молоко. Пришлось идти в магазин, расположенный напротив кафе "Достык". Дождь так и не прекращался. Я купила булку хлеба и бутылку местного молока. На выходе из магазина случилось нечто неприятное — сломался мой зонт, сделанный заботливыми руками подпольных китайских мастеров.
Я чертыхалась, пытаясь его раскрыть. Ни черта не помогло. И прохожих мужиков не было, чтоб помогли что-то с ним сделать. Пришлось домой бежать под дождем. Может мне показалось, но он, как назло, ливанул еще сильнее. Пробегая мимо кафе, я отметила про себя что белого "БМВ" у крыльца нет. И хорошо, и ладненько, нам жить спокойнее.
Я влетела в свой подъезд насквозь мокрая. Но холодно не было. Наверное, на улице все же было не холодно, просто сыро. Я открыла квартиру и сбросила мокрые кроссовки. В дверь тихо постучали. Кто это там еще? Теть Галя что ли? Чего тогда не орет на весь дом причину прихода?
Я резко распахнула дверь. На пороге стоял абсолютно мокрый Лаула. Рубашка облепила все его тело, по лицу стекали капли. Было ощущение, словно у меня резко подогнулись колени. Была б я в девятнадцатом веке, пренепременно грохнулась бы в обморок.
— Ты… что… привет, — промямлила я.
— Я просто хочу знать, как это будет, — твердо и уверенно сказал он, а потом пояснил, — вот это…
Резко шагнул в квартиру, захлопнул за собой дверь и поцеловал меня так, что я сначала чуть не задохнулась. Я запустила одну руку в его жесткие короткие волосы. Вторую смиренно оставила лежать на его груди, хотя дико хотелось залезть ему под рубашку. Он одной рукой держа меня за затылок, а второй прижимал мои бедра к своим.
Это было ужасно, потому что это была пытка. Потому что я знала, что не смогу ничего сделать до конца. И он не смог бы. Потому что это предательство по отношению к его невесте, ее семье, его семье. И мы не могли остановиться, а остановиться нужно было.