Затем на ее пути появился Принц – Дональд. Он был пассажиром первого класса в трансатлантическом рейсе, который мы с Джинджер обслуживали. Я заметила, как Джинджер крутилась вокруг, когда заметила его, просматривающего бумаги, в салоне первого класса нашего “Боинга-747”. Глядя, как они болтают, я подумала, что Джинджер нашла очередную жертву.
Но, по-видимому, Дональд всерьез заинтересовал Джинджер. Дональд был высоким. Дональд был красивым. Дональд был остроумным. Дональд был образованным. И, вполне очевидно, Дональд был отнюдь не нищим.
Джинджер прибежала ко мне на кухню, чтобы рассказать, какую замечательную Добычу она только что выследила.
“Сделай одолжение, Лейл. Я три раза пыталась, но так и не смогла рассмотреть его левую руку, и теперь не хочу выглядеть слишком навязчивой. Не могла бы ты пройти мимо него и посмотреть, носит ли он обручальное кольцо?”
Мне потребовалось два или три раза пройтись по салону между сидений взад-вперед, но в конце концов я заметила, что на безымянном пальце его левой руки не было кольца. Когда я вернулась, чтобы возвестить благую весть, Джинджер склонила голову и сложила руки, словно в молитве.
“Никакого обручального кольца, – заявила я, – на безымянном пальце нет даже следа от него. (Путешествуя в одиночку, женатые мужчины имеют отвратительную привычку снимать обручальное кольцо, но на пальце всегда остается след от него в виде полоски более светлой кожи.) Я объявляю его неженатым”.
“Слава Богу”, – пробормотала она. Джинджер густо накрасила губы, поправила прическу и пошла в салон к Дональду, соблазнительно покачивая бедрами. Она улыбалась. Дональд улыбался в ответ. Она кокетничала и заигрывала. Дональд клюнул на это. И, как это всегда и происходило, они договорились о встрече.
Когда в рейсе Джинджер возвращалась в гостиницу после очередного ужина, я обычно уже спала, но, услышав ее, по привычке смотрела на часы, которые, как правило, показывали десять или половину одиннадцатого вечера. Однако в эту ночь, когда Джинджер вернулась в отель, на часах была половина первого ночи!
“Джинджер, у тебя все в порядке?” – спросила я.
“Все отлично”, – хихикнула она. Я поняла, что все более чем отлично. “…и кроме того, оказалось, что Дональд тоже из Нью-Йорка! О чем еще может мечтать женщина!” – были ее последние слова, прежде чем она, переполненная оптимизмом и алкоголем, погрузилась в сон.
На следующий день, в обратном рейсе, Джинджер рассказала мне обо всем. “Все прошло прекрасно”, – резюмировала она. Когда она призналась, что за ужином добрую половину вечера говорила ему, каким замечательным и особенным она его считает, я пошутила, что на этот раз произошла смена ролей. В то время я еще не была специалистом по психологии межличностных отношений, но что-то подсказывало мне, что Джинджер немного перегнула палку, признаваясь Дональду в своем восхищении.