На подступах к Дербенту русские войска снова атаковали противника, нанесли ему существенный урон, но часть крымцев прорвалась через заслон, с помощью Сурхая отбилась от джарцев и пробралась в расположение турецких войск на берегу Куры. По данным русского консула в Реште Семена Аврамова, количество крымцев, соединившихся с османами в Азии, не превысило 3–4 тыс. человек.[386]
О продвижении крымского корпуса сам Фетхи-Гирей извещал турецкого командующего в Гяндже Али-пашу следующим образом: ввиду угрозы со стороны русских войск он задержался в Чечне у горы Гюрзели в местечке Гудермес 17 дней, но, не найдя другого пути, «оставя 12 часов, вышли к дагистанской стороне», ведущей к Дербенту, куда прибыли через 12 дней с остатками своих войск после сражения у деревни Горячевской. На подступах к Дербенту русские войска снова атаковали крымцев, вследствие чего они «40 дней стоять на том месте принуждены были и для того в таком нужном случае с кайтацким и дагистанским народами соединялись».[387]
Уточняя эти события для сведения Петербурга, Аврамов писал, что разбитые крымцы бежали «назад в Чечень в крепкие горы, которого места владелец Айдемир провел их иным трактом к Дербенту в Усмеево владенье, которой также измени и собрав великое войско горских народов тавлинцов да табасаранцов, акушинцов, кубачинцов и протчих, сообщился к крымцам и прошли близ Дербента».[388]
3 сентября 1733 г. в Стамбуле были получены письма от Гянджинского сераскера Али-паши, Фетхи-Гирея и Сурхая о том, что крымский корпус преодолел сопротивление русских войск, «в тридцати тысячах кафкаские горы прошли, с Сурхаем соединились и путь в Персию продолжают».[389] Однако авторы этих донесений преднамеренно завышали количество крымцев, избежавших разгрома русскими войсками и просочившихся в Азию. Пытаясь реабилитировать себя перед султаном Махмудом, они добавляли к ним и тех обманутых местных жителей, которые были увлечены крымцами.
Сам же Сурхай, стараясь дискредитировать уцмия, оказавшего помощь крымцам, писал Али-паше, что уцмий обманным путем завел их в свое владение, поставив перед ними условие за свое участие в крымском походе взятие Дербента и передачу этой крепости ему. По заверениям Сурхая, оказавшись в критическом положении, Фетхи-Гирей обратился к нему за помощью, объявляя, что «с одной стороны нашей кайтаки, а с другой стороны дербенцы и российские народы, а с третьей стороны табасаранцы, а мы де стали между ними, и ежели вы с войском к нам поедете, и мы де пошел отсюда к вам приближимся».[390]