— Надо уметь угадывать мысли венценосных особ, так он решил раз навсегда. — Сановнику не следует иметь своего мнения. И благодаря бога, я ещё ни разу не разошёлся во мнениях с теми, кто выше меня.
Его положение при дворе было прочно. Паракимонен ревниво следил за всяким, кто приближался к трону и немедленно его устранял, не останавливаясь перед физическим истреблением.
Так что когда ему доложили о приезде Калокира в столицу, он сразу же насторожился. Он отлично знал этого способного, изворотливого и крайне честолюбивого чиновника из Херсонеса, который упорно добивался аудиенции у самого василевса. До этого василевс не раз и вызывал сметливого наместника, и пытался через него разузнать о намерениях опасного Святослава. И уж одно это, что василевс помнил о Калокире, заставляло евнуха сильно тревожиться и держать ухо востро. В своё время, пытаясь угодить Феофано, и ещё не подозревая адского тщеславия в этом высокомерном, обольстительном и блестящем аристократе, евнух сам ввёл его в спальню царицы. И от евнуха не укрылось, что царица, вопреки привычке, наигравшись с предметом своего любострастия, на другой день забыть об этом, стала на этот раз понуждать Василия приводить Калокира к ней всё чаще и чаще. Это уж слишком!.. И то беспокоило, что Калокир настойчиво начал добиваться того, чтобы самому василевсу с глазу на глаз доложить о чём-то «самом важном». Это даже напугало паракимонена. Он привык, чтобы всё шло к царю только через него. С другой стороны он боялся, что сделает упущение по службе, не доведя до василевса это «самое важное».
Василий видел, что с прибытием в Киев Святослава, победителя Востока, международные дела Ромейской державы ещё более осложнились, и иметь такого опасного соседа не было в интересах империи, которая и без того переживала тяжёлые дни. Поэтому в данной ситуации Калокир может сразу подняться очень высоко. Никифор был столь же строг к проступкам подданных, как щедр для тех, кто имел успехи в деле и оказывал верные услуги.
Перед тем, как вести наместника к василевсу, паракимонен разглядывал его, стараясь проникнуть в тайну помыслов. Впрочем то же самое делал и Калокир:
«Я знаю, что василевсу я сейчас нужен и поэтому ты со мной ласков. Но ты следишь за мной и будешь всегда готов отравить меня при случае, если василевс будет благоволить мне ещё больше», — почтительно склонившись, так приблизительно расценивал своё положение наместник.
«Я допущу тебя к царю, — мысленно решал евнух, елейно улыбаясь, — но если ты играешь двойную игру: князю говорил одно, а василевсу скажешь другое, я сгною тебя в темнице. И имя твоё будет забыто навсегда. Не таких молодцов я укрощал и не таким хитрецам переламывал хребет».