Паракимонен вздохнул и горестно усмехнулся:
— В тот же самый миг, как только мы выйдем в одни ворота из столицы, мятежники Варды Склира войдут в неё в другие ворота. Они только того и ждут. А войска наши, состоящие в большей степени из корыстолюбивых наёмников, привыкших к смене василевсов, найдут более удобным существовать при подачках новых властелинов, чем сражаться со Святославом. Этого хотят и печенеги, венгры и болгары, и предоставят ему войска в неограниченном количестве в надежде на делёж добычи. Силы киевского князя неистощимы. Если даже он будет разбит, он не изменит своих решений. Недаром его сравнивают с барсом. Он не привык удовлетворяться малым. В нём отвага и ум Александра Македонского, Кира персидского, Ганнибала и Юлия Цезаря. Если бы ты, василевс, увидел его хоть раз, ты согласился бы со мною. Русские дерутся как львы. Близость нашей столицы удваивает их силы и жажду подвига. О, они давно мечтают о ней. Видят её во сне. В падение Царьграда даже предсказывают их волхвы.
Если мы не найдём сейчас правильного решения, то уже наше поколение будет свидетелем ужасного предсказания языческих волхвов. Только один неверный шаг, и я вижу просвещённую столицу объятую заревом пожаров и погибающую от грабежей и неурядиц, принесённых нашим врагам. Мы теряем почву под ногами. Мы крутимся над бездною, и над нашими головами висит смерть. Владыка, мы не можем и не должны сражаться со Святославом… Это было бы безумием… Поверь мне.
— И я не нахожу других решений, — согласился Цимисхий. — Но, может быть, тебе паракимонен, попытаться всё-таки иные пути найти? — прибавил он упавшим голосом.
И вдруг спохватился. Даже в минуту смертельной опасности в нём заговорила надменность василевса, которая не допускала доверительного тона в разговоре с подданными, и он произнёс повелительно:
— Я приказываю найти эти решения, паракимонен. Я приказываю… Слышишь?
— Положение безвыходное. Но если приказываешь, божественный василевс…
Цимисхий свободно вздохнул. Он был раз такому ответу. Даже стал допытываться, на что же возлагал надежды Василий. Царь вполне надеялся на его лукавый, изворотливый, проницательный ум, на его хладнокровие, на его знание людей, на его решительность, на его способность к безграничным уничижениям, безграничным испытаниям, если это помогает делу.
А паракимонен собрал в столице лучшие оружия: чешуйчатые брони стародавних восточных форм, изящные мечи, великолепные секиры, метательные копья, небольшие арабские луки, особого рода самострелы, которых не знали русские воины, нагрудные латы, панцири, щиты с монограммами в богатой оправе из драгоценных камней.