Маша открыла рот, но гинеколог опередила студентку:
– Будем рожать! Срок большой. Ребеночек в порядке. Жду на контрольный осмотр через месяц.
Маша поняла, что разговор окончен. Она пробормотала что-то невнятное о собственном бесплодии, о гормональных проблемах, а в ответ услышала скрипучий старушечий смех. Он до сих пор звенел у нее в ушах.
Катя злилась на мать. Мало того что Ленка после вина, которое выдала ей стюардесса, не подобрела – от нее до сих пор так и било током. Перед выходом из самолета она даже не подумала привести себя в порядок. Хоть бы причесалась, как следует, глаза бы накрасила, что ли. Нельзя с таким измятым лицом выходить к мужу после долгой разлуки! Девочка открыла рот, хотела осторожно намекнуть, но успела произнести только отрывистое «Мам», как в ответ раздалось змеиное: «Заткнисссссь» – вот и весь разговор. Не понимает человек, что себе же делает хуже!
Иногда Кате хотелось сбежать на край света от этой женщины, которая будто специально старалась сделать так, чтобы жизнь с ней стала невыносимой.
Расстроившись, девочка не почувствовала, как самолет приземлился – удивленно оглянулась, только услышав аплодисменты. И тоже торопливо захлопала. Вот странно. Как в театре. Ее папа несколько раз водил, пока она была маленькой. Не сказать, что ей особенно понравилось – взрослые тети и дяди говорили глупыми голосами и кривлялись на сцене. Но ощущение праздника было. И от пирожного, съеденного в антракте, и от этих самых аплодисментов. Ей очень нравилось это ощущение «вместе»: когда много незнакомых людей становятся вдруг единым целым. И она тоже чувствовала себя частью чего-то важного.
Украдкой, чтобы мать не заметила, Катька пригладила волосы и посмотрела в карманное зеркальце. Интересно, узнает ее папа или нет? Она так выросла и изменилась. Из второклашки с тощими косицами превратилась во взрослую девушку. Особенно если накрасится и волосы щипцами завьет. К ней уже даже большие дядьки клеились по дороге из школы. Только она с ними не разговаривала: если мать вдруг увидит, будет большое побоище. Оно ей надо опять ходить в синяках?
Катя, почувствовав, что Ленка пихнула ее в бок локтем, тут же вскочила. Пора было выходить. Толкаясь в узком пространстве, покачиваясь из стороны в сторону, пассажиры двигались к трапу. Девочке не терпелось увидеть, что там, на улице, но как ни старалась она вытянуть шею, ничего, кроме разношерстных затылков, рассмотреть не могла. Зато стоило шагнуть на трап, как ее ослепило невероятно синее небо. Катька зажмурилась и вытянула мордашку навстречу солнечным лучам. Пахло весной. Это в феврале-то!