– Добрый вечер, – обратился он к Кейтлин и Нейлу, а потом взглянул на Мойру. – Пойдем.
Судя по угрюмому выражению его лица, он все еще думал о том, что рассказала старуха о его отце.
– Ты после завтрака что-нибудь ел? – спросила у него Мойра по дороге к их дому.
– Несколько женщин приносили мне еду, пока я заделывал смолой протечки в лодке.
Некоторые вещи не менялись. Мойра вспомнила, как в Данскейте женщины всегда приносили Дункану еду, надеясь привлечь его внимание.
– Мне очень жаль, что твой отец повел себя недостойно.
– Всегда лучше знать правду. – Дункан бросил ей косой взгляд, который вынудил бы попридержать язык более слабую женщину. Но Мойра решила подбодрить его:
– Знаешь, Дункан, ты совсем не похож на него.
– Хм-м.
Остальную часть короткого расстояния они прошли в молчании, а когда подошли к дому, Дункан заставил ее ждать снаружи, а сам с кинжалом в руке вошел внутрь.
– В этом нет необходимости, – заметила Мойра, вешая одолженную ей накидку на крючок у двери.
– Это обязанность мужчины. – Стоя на коленях у очага спиной к ней, Дункан разжигал огонь.
– Не все мужчины так поступают, – возразила она. – Думаешь, Эрик будет ценить безопасность других выше своей собственной? Шон никогда этого не делал.
Дункан продолжал ворошить угли, поэтому она придвинула табурет ближе к нему. Свет огня придавал теплый красноватый оттенок его густым темно-рыжим волосам, но выражение его лица оставалось холодным.
– Ты – это ты, Дункан Макдоналд, и вина твоего отца – не твоя вина.
– Это понятно, – не глядя на нее, заговорил Дункан. – Но ты пойми: как бы отчаянно я ни старался быть другим и что бы ни делал, в моих жилах течет его кровь. И этого уже не изменить.
Непроизвольно потянувшись вперед, Мойра погладила его пальцами по щеке, ощущая, как под грубой щетиной напрягаются у него мускулы, и не успела отодвинуться, как Дункан, закрыв глаза, накрыл ее руку своей, а потом, повернув голову, запечатлел у нее на ладони поцелуй, от которого у Мойры вверх по руке побежали теплые мурашки.
Затем он заглянул ей в глаза, и в его взгляде горело желание, подобное обжигающему огню, который поглощал воздух в комнате. Совершенно очевидно, что Дункан больше не думал о своем отце.
Как она могла забыть, даже на мгновение, все зло, которое Дункан причинил ей? Он казался таким честным и заслуживающим доверия и все-таки бросил ее. Теперь вот появился снова. И вроде бы все как раньше. Но женщине очень легко принять вожделение мужчины за истинное чувство.
– Меня влечет к тебе, ты хорошо это знаешь, – хриплым голосом и даже как будто угрожающе произнес Дункан. – Мне не нужно твое сострадание, и если ты не будешь осторожна, я по ошибке могу принять его за то, что мне необходимо в данную минуту.