Я потрясена ее уважением к моим чувствам в отношении того, что она распоряжается здесь как у себя дома.
– Угощайся, – отвечаю я, надеясь, что это ее уважение – подлинный прогресс, а не просто дымовая завеса.
Она переводит взгляд на Шанталь.
– Я Эмбер. Старый друг Криса.
– Шанталь, – отзывается девушка не слишком дружелюбно. – Новый друг Сары и Криса.
– Не уверена, что Сара считает меня другом. У нас было не очень удачное начало. – Эмбер осторожно поглядывает на меня. – Надеюсь, нам удастся это изменить. – Не дожидаясь ответа, она устремляется к кофейнику, словно знает, что мне надо прийти в себя от ее заявления. И она права.
Такая ее любезность вызывает у меня подозрения. Я взглядываю на Шанталь. Брови ее нахмурены, она смотрит на меня вопросительно. Я говорю ей:
– Эмбер с Крисом знают друг друга с колледжа.
– Да, – соглашается Эмбер, присоединяясь к нам за стойкой. – Наши отношения можно описать следующим образом: «Если к сорока годам мы все еще будет холостыми, то, вполне возможно, поженимся».
У меня такое чувство, будто я получила удар под дых, а Шанталь неодобрительно поджимает губы.
– Ну, – холодно говорит она, – поскольку Крис собирается жениться на Саре и рожать детей, полагаю, этого не произойдет.
Я ошеломлена ничуть не меньше тем, что Шанталь выпустила коготки и ее словами о детях. Дети? У нас с Крисом? Он их любит, но завести своих? Мысль о ребенке ужасно пугает меня. Ребенке, которого я буду любить и который может быть украден в мгновение ока, как было с моей матерью, как было с Диланом. Не знаю, смогу ли я это пережить.
Эмбер фыркает:
– Крис и дети? Не могу себе такого представить. Если только не произошло каких-то коренных перемен, он всегда говорил, что не хочет детей.
Как раз в эту минуту в кухню входит Крис, и грозное выражение его лица говорит мне, что он слышал разговор. Он останавливается рядом со мной, кладет руку на спинку моего стула, наклоняется, и внимание его сосредоточено на мне и только на мне. И я вижу в его глазах подтверждение. Он тоже потерял слишком многих дорогих ему людей, чтобы рисковать потерять любимое дитя.
Шанталь говорит Эмбер что-то на французском, и я понимаю, что она старается дать нам время. Я хватаюсь за эту возможность.
Нежно обхватываю ладонью свежевыбритую скулу Криса.
– Я тоже не думаю, что смогу вынести потерю ребенка, – говорю я, как будто он уже сказал, что чувствует именно это.
Глаза его смягчаются, во взгляде читается облегчение.
– Похоже, мы всегда ведем эти разговоры не так, как надо, и не тогда, когда надо.
– Думаю, это единственный способ.