– Ну что вы, право, маменька, не надо плакать. Белка, ты чего ревешь, я же на каникулы следующим летом приеду.
В воздухе разносилось недовольное ржание лошадей, грузимых в трюмы.
Подошло время расставания, «Россия» рявкнула прощальной сиреной, стоявший на пирсе духовой оркестр заиграл туш. Короткие слова прощания, объятия, и вот уже флагман «Россия», рассекая форштевнем гладь реки, повел за собой медлительный караван. Ядвига успокаивала Анну с Изабеллой.
– Будет вам слезы лить, через год увидите мужиков. А мой уйдет на смену в Московию. Илья, где ты? Поехали домой, посидим все вместе, выпьем за семь футов под килем.
– И то правда. – Юсупов, усадив женщин и дочь в экипаж, приказал кучеру править в замок.
* * *
Князь Кошкин-Эльдорадо, прибывший из Архангельска с сыном и десятком охраны, оставив огромный обоз и гвардейский полк, отправился из Коломны в Москву. В столице Московии предстояло сделать несколько важных дел – сначала доложиться царю Михаилу, затем узнать в военном приказе о наборе в полки и, естественно, получить деньги на кормление солдат. Предстояло собрать новый обоз до Белгорода, архангельский придется отпустить.
Царь принял Кошкина с Гошей на удивление быстро – уже на следующий день они стояли перед ним в малом зале для приемов. Как писали в свое время газеты, беседа имела весьма продуктивный характер. На вопрос морпеха о боярских детях, которым предстояло стать лейтенантами в полках, Романов болезненно поморщился, но ответ дал положительный. Триста отроков от шестнадцати до восемнадцати лет набраны и уже неделю живут в палатках под Москвой. Там же находятся пятнадцать тысяч рекрутов в полки.
– Быстрей забирай их князь, а то загадили всю округу, дармоеды.
Распорядившись о постановке всей этой оравы на довольствие, царь закончил аудиенцию. Писарь вручил Кошкину бумагу с государевой печатью о выдаче муки, пшена, соли и прочего съестного припаса.
Морпех, хмыкнув, упрятал грамоту в карман. Следующие три дня выдались суматошными сборами. Выход обоза и будущих бойцов из Коломны проходил под малиновый звон колоколов – угадали под какой-то церковный праздник.
Толпу новобранцев взял под плотную опеку гвардейский полк, чтобы не разбежались. Особенно не нравились боярские дети: расхлябанные, избалованные, с кичливым выражением на морде лица – у Кошкина они вызывали презрительную усмешку с малой толикой сочувствия.
Вьюноши не представляли своей будущей участи – впереди их ждали два года ада. Месяц понадобился новобранцам на пеший поход от Первопрестольной до Белгорода. С этим переходом Кошкин истрепал нервы до предела: то рекрут зазевается и попадет под телегу, то натрет ногу сын боярский и со слезами отказывается дальше идти. Один раз эти балбесы нажрались незнакомых ягод на стоянке и потом мучились поносом неделю. Наконец, преодолев пять речных преград и четыреста пятьдесят километров пути, добрались до пункта назначения. Разбив палаточный лагерь, молодежь попадала на тюфяки – отдыхали два дня. За это время Кошкин присмотрел место под военный городок и решил плотно впрячь в работу будущих бойцов.