Соскучилась?
Очень, – я действительно умираю от желания обнять Женю.
Как им в Крыму?
Весело. Дочка красивая, загорелая и очень счастливая, потому что изводит бабушку и дедушку.
Он усмехается и целует меня в макушку. Я закрываю глаза, впитывая его ласку. Но до конца не могу расслабиться.
Нечего здесь сидеть. Поехали в город.
Куда на этот раз?
Перекусим, пройдемся по набережной, может быть, покатаемся на яхте.
Несмотря на то, что слова его звучат очень заманчиво, иду одеваться без особого энтузиазма. Украденное счастье все-равно остается украденным, и мрачная тень висит надо мной, закрывая и яркий свет средиземноморского солнца, и все заманчивые перспективы.
Машина несет нас неспешно, урча мотором. Волосы выбиваются из моего простенького хвоста, хлещут прядями по щекам и шее. И все же, созерцая этот местами аскетичный пейзаж, успокаиваюсь. Когда мы въезжаем в город, я окончательно распускаю волосы, потому что из резинки, чудом удержавшейся на макушке, торчит три пера.
Туристы неспешно расступаются, машины не сигналят им с бешенным остервенением, как принято у нас. Все свидетельствует о том, что я в другом месте, далеко от дома, за километры от будущих страстей. Сам город говорит на смеси пяти-шести языков. И хочешь - не хочешь, это здорово отвлекает внимание. Особенно, если в жизни толком и не успела ничего увидеть.
Выглядишь потрясающе, - улыбается мне Сергей. Его глаза скрыты под синими линзами «полицаев».
Спасибо.
На тебя засматриваются эти похотливые греки.
Они на всех засматриваются и всем говорят комплименты, лишь бы у них покупали то, что они продают, - смеюсь я. Украдкой смотрю на свой легкий сарафан на тонких бретелях, напоминающий мне весенний сад – переливы салатного, нежно-оранжевого и желтого.
Скромница, - еще шире улыбается Сергей, подначивая меня.
Кто бы говорил. Я видела пару женщин, которые почти свалились под колеса твоего автомобиля.
Наверное, от старости, - предполагает он, и я смеюсь громче.
Мы оставляем машину на парковке возле какого-то кафе и не спеша идем сквозь сувенирные лавки. Глаза по-прежнему разбегаются, а руки так и чешутся накупить гостинцев, но я знаю, что этого делать нельзя. Как я объясню, откуда они взялись?
Он берет меня за руку. Простой жест, лишенный сейчас всякого сексуального подтекста, глубоко волнует меня. Это так просто – идти рядом с мужчиной, которого любишь, быть ведомой им. Создается иллюзия защищенности и спокойствия, когда в сложной ситуации тебя просто поставят за спину, или укажут выход, или остановят на краю обрыва, куда, заглядевшись на милого, забрела влюбленная неосторожная дурочка.