И разочарование захлестывает меня, как волны – линию прибоя. Хотя я и не отказываюсь от своей любви, все же мне хотелось, чтобы и меня любили так же. Хотя бы раз. Во всю силу сердца. Чтобы смогли ради меня врезать по морде обидчику, и, превратившись в средневекового рыцаря, отстояли мою честь.
Возможно, даже предложили сойтись на какое-то время и посмотреть, что из этого выйдет…
Но эти недомолвки, эти несказанные слова, не выполненные действия испортили всю радость, так трепетно хранимую мной на этом солнечном побережье.
Два из пяти дней прошли, и не только счастьем были наполнены эти сорок восемь часов.
Я дурак. Я зол на себя, как никогда. Ире было больно. Больно и сейчас, хотя она пытается улыбаться и не отводить от меня взгляд, когда отвечает на вопросы.
Но тем не менее, я поступил не так, как хотел бы. Дурацкая сила привычки.
Не то, что бы я не вставал на защту женщин. В школе довольно много драк происходило из-за нравившихся мне девчонок. Но тогда это было скорее самоутверждением, попыткой доказать другим, что я чего-то стою, что со мной лучше не связываться, что я силен и потому главный. И, естественно, нужно было завоевать расположение подружки.
Позже, когда встречался с девушками в универе, я сгоряча мог вспылить, когда при мне кто-то начинал клеиться к моей избраннице. Однако очень быстро понял - если они позволяют себе вольности с другими, когда находятся со мной, то не стоят того, чтобы из-за них портить себе лицо и сбивать кулаки.
Потом среди моих женщин почти не попадалось добродетельных дамочек, они были тем, кем были – продажными шалавами, жадными авантюристками, эгоистичными с*ками, способными на любую подлость. А у таких не бывает чести. А значит, необходимость ее защищать автоматически отпадала
У меня как-то была похожая ситуация. На меня вешалась жена одного состоятельного мужика, раза в два старше ее. Мне было все-равно, а она была горячей штучкой. И сама норовила залезть мне в штаны.
Однажды в ресторане мы и пересеклись с ее супругом.
Он был в бешенстве и называл ее бл*дью, а она лишь рассмеялась в ответ. Мне же даже рта не пришлось раскрыть. Если бы она попыталась втянуть меня в разборки, я бы просто встал и ушел.
Но в этот раз все было иначе. Ире, как последней шлюхе, разыскивающей богатых мужиков на курорте, предложили секс. Хотя я и не слышал всего разговора, суть понял.
Но она была так возмущена, что даже растерялась, не сумев дать достойных отпор. А я промолчал. И в ее глазах засела обида.
А что, черт его дери, мне нужно было сказать? Что я ей муж? Но это же очевидная ложь. Тем более, не в моих правилах лгать хоть по какому поводу. Сказать, чтоб не лез в свое дело? Набить наглую рожу? Да, именно так и нужно было поступить. Однако впервые за несколько последних лет я спасовал.