— О! Катушечки! — восхитился сержант.
— Точно, — подтвердила девушка. — Подкалиберные УБР-243ПМ. Модернизированные. С ними после войны еще долго возились, баллистические характеристики улучшали. Так что сейчас у этих снарядиков эффективная дальность почти восемьсот метров — броню в пять сэмэ на раз протыкают.
— А они что, за, м-м, семьдесят лет совсем не испортились? — усомнился Винарский.
— Ну, именно эти не такие уж и старые. Лет тридцать всего, да и хранились неплохо.
— Тогда ладно. Их у нас двадцать штук, как я понял?
— Да. Больше, увы, нет. Зато есть другие, не хуже.
Леся открыла следующий ящик, из второй партии. Внутри обнаружились три тонких цилиндра со странно вытянутыми стреловидными наконечниками, которые красноармейцы тут же принялись осматривать и ощупывать.
— Хм, и что это за зверь такой? — спросил через минуту сержант, оторвавшись, наконец, от снарядов.
— Это тоже подкалиберные, — довольно сощурилась лейтенант Клёнова. — Только сердечники у них попрочнее. Из обедненного урана. Увеличенный пороховой заряд, начальная скорость почти тысяча четыреста. На километре броню в сто пятьдесят как бумагу рвут, плюс пирофорсный эффект, что тоже, хм, не подарок. Их, кстати, в восьмидесятых под малокалиберную артиллерию готовили, причем с нарезными стволами, чтоб без оперения. И испытывали как раз на таких, как у вас, сорокапятках. Вот только…
Тут девушка слегка замялась.
— Что? Проблемы были? — понимающе усмехнулся танкист.
— Ну да, были. Судя по отчетам, после десяти-пятнадцати выстрелов ствол серьезно перегревался.
— Понятно.
Сержант ненадолго задумался.
— Что ж, будем считать их оружием последнего шанса, — подытожил он через пару секунд.
Леся кивнула.
— Да. Наверное, так будет правильнее всего.
— Да уж, действительно… правильнее всего, — почесал затылок Винарский и, твердо решив запихнуть эти "суперснаряды" в правую укладу, как говорится, от греха подальше, повернулся к бойцам.
— Ну, чего стоим, рты разинули? К машине давайте. Боезапас пополнять будем в свете, так сказать, новых реалий.
Марик с Гришей ухмыльнулись и, ухватившись за тележку с обеих сторон, споро покатили ее к танку. Стандартным тянитолкаем — впереди Кацнельсон, позади Синицын. Сержант двинулся было за ними, собираясь, по всей видимости, стать вторым "толкателем", однако его неожиданно остановила Леся.
— Погоди, Жень. У меня тут для вас еще кое-что есть.
— Еще что-нибудь убивально-стрелятельное? — улыбнулся танкист.
— Нет, другое, — улыбнулась ему в ответ девушка.
* * *
Небольшой закуток, в котором они очутились через полминуты, чистотой не блистал. Впрочем, он был вовсе не грязным — просто весьма и весьма захламленным. Даже на первый взгляд. Заваленные бумагой и коробками стеллажи, какие-то выстроившиеся вдоль стен то ли баки, то ли бочки, вешалка с отломленными рожками, пара потертых стульев, ободранный табурет, монументальный, занимающий почти полкомнаты стол и непонятные приборы на нем — в общем, классический "бардак на флоте". "Порядок в танковых войсках" наблюдался только возле окна, где на полке хранилось нечто напоминающее набор химических реактивов, и чуть дальше, в районе вытяжного шкафа и умывальника.