— Вечером, когда мы с Эллиотом танцевали, он сказал, что убьет вас. Он думает, что мы с вами любовники. — Слезы покатились по щекам Франсин, она вытерла их рукавом ночной рубашки. — Мне… следовало сразу предупредить вас, Кинрат, а не ждать до ночи. Из-за меня у вас появились враги. Простите меня, пожалуйста. Если бы сегодня с вами что-нибудь случилось, это целиком и полностью была бы моя вина.
Взяв руки Франсин, Лахлан поднес их к своим губам.
— Если бы меня убили, то виноват в этом был бы только я сам, — сказал он. — Потому что не смог дать достойный отпор нападавшему. — Он усмехнулся. — Не волнуйтесь, леди Уолсингхем, никого из нас не убьют. И Анжелика тоже будет жива и невредима. Я вам обещаю. Неужели вы забыли о том, что вас охраняю не я один? Все мои родственники готовы жизнь отдать за вас и вашу дочь.
— Вы говорите об этом с такой уверенностью, — прошептала женщина и наклонилась к нему. Лахлан почувствовал, как запах лаванды щекочет его ноздри.
— Потому что я знаю это наверняка, — ответил он, увидев в ее глазах сомнение.
Момент был настолько интимным, что, казалось, время остановило свой бег. Тишина, комната, освещенная свечой, полночь, их приглушенный шепот, ее ночная рубашка с высоким воротом, отделанная тонким кружевом, ее нежное дыхание на его лице… Все это навечно останется в его памяти.
Лахлан знал, что в старости будет вспоминать каждое мгновение этой ночи, переживая заново неимоверное счастье, которое ему довелось испытать.
Господь всемогущий, да он готов утонуть в ее прекрасных, полных слез глазах!
Украдкой посмотрев на него из-под опущенных ресниц, Франсин горестно усмехнулась:
— Я так и не поблагодарила вас за то, что сегодня вы, выиграв состязание лучников, спасли от провала наш спектакль.
Улыбнувшись в ответ, он сказал:
— Я все думал, когда же вы вспомните об этом.
— Кажется, я обещала поцеловать вас, лейрд Кинрат.
— Так все и было, леди Уолсингхем.
«Интригующее начало», — подумал Лахлан, наблюдая за тем, как она, плотно зажмурив глаза, тянется к нему губами. При этом ее руки по-прежнему лежали на коленях.
— Нет, я надеялся, что вы поцелуете меня по-другому, — сказал он, даже не пытаясь придвинуться к ней поближе.
Открыв глаза, Франсин удивленно посмотрела на него.
— Мне кажется, что именно я учредила эту награду, так что мне и определять, какой она должна быть.
— А мне кажется, что, поскольку эту награду заслужил именно я, то она должна мне понравиться, то есть оправдать мои ожидания.
«Как он ловко перевернул мои слова в свою пользу», — подумала она, недовольно поморщившись.