Господь милосердный…
И какая теперь разница, волшебник он или простой смертный — главное, чтобы он не останавливался. Она ни за что не прервет урок.
Лахлан осторожно потянул за тесьму на широком квадратном лифе платья леди Франсин, ослабляя шнуровку. Под парчовой тканью скрывались два нежных полушария.
Слушая ее прерывистое дыхание, он медленно, с наслаждением целовал чуть влажную кожу над глубоким вырезом платья. Он вдыхал ее пьянящий аромат, чувствуя, как напряглось его тело. Мужчину охватило такое страстное, неукротимое желание, что под килтом судорожно сжались все мышцы паха, став твердыми как камень. Ему безумно хотелось доставить ей удовольствие. Ему безумно хотелось, чтобы она доставила ему удовольствие.
Отодвинув кружевной край ее нижней сорочки, Лахлан обнажил нежный розовый кружок. Он легонько прошелся кончиком языка по этому бархатному холмику, и тот стал твердым, как нераспустившийся бутон.
Когда Франсин, которую он сжимал в своих объятиях, изогнулась и напряженно замерла, Лахлан понял, что правила игры неожиданно изменились. Потом она откинула назад голову и снова закрыла глаза, а ее длинные волосы медовым потоком заструились, почти достав до пола. Покрывая поцелуями ее изящную грудь, которая то поднималась, то опускалась, он чувствовал, как учащается ее дыхание.
Кинрат перешел ко второму соску. Он поглаживал его языком, целовал полную, упругую грудь, успокаивая Франсин ласками и заставляя ее подчиняться его воле.
Он осторожно посасывал то один, то другой сосок, крепко сжимая руками тонкую талию.
— О гос-по-ди! — медленно и томно выдохнула она. Сжимая руками мускулистые руки графа, она что-то бормотала своим нежным голоском, задыхаясь от наслаждения.
Лахлан догадался, зачем она попросила его молчать: так ей будет легче представить, что ее ласкает мужчина, с которым она была прежде. Однако это не смутило его. «Я сделаю все, чтобы она как можно быстрее забыла всех своих прежних любовников», — мысленно поклялся он самому себе.
Шотландец чувствовал, как под килтом дрожит его возбужденная плоть. Однако он понимал, что не стоит торопить события. Эта женщина обязательно будет принадлежать ему, но не здесь и не сейчас. И все же он опасался, что желание — жадное, безудержное, горячее, — которое пульсировало в висках, может сломать его железную волю.
Он обещал, что не будет домогаться ее…
Но, черт побери, как же ему хотелось, чтобы она сама соблазнила его!
Как ни странно, но леди пока не показала, что умеет пользоваться своими женскими чарами. Он думал, что эта молодая вдова — опытная соблазнительница, но она, скорее всего, была новичком в тонком и изящном искусстве флирта.