Навеки твоя (Харрингтон) - страница 189

Взяв Лахлана за руку, Франсин вывела его из спальни дочери и прошла с ним в свою комнату.

Он закрыл дверь и запер ее на замок.

Сев на край кровати, она посмотрела на него своими карими, мягкими как бархат глазами. На ней была широкая ночная рубашка из нежно-голубого атласа; распущенные золотистые локоны, закрывавшие спину до самой талии, поблескивали в мерцающем свете факела, который висел на стене.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — начала она. — Прошу тебя, стой где стоишь, пока я не закопчу. Выслушай меня, пожалуйста, а потом ты должен будешь уйти.

Прислонившись к закрытой двери, Лахлан молча ждал.

— Я хочу, чтобы ты понял раз и навсегда, что между нами ничего не может быть, — продолжила Франсин твердо и решительно. — Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты готов был пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти жизнь мне и моей дочери. Я этого никогда не забуду. Знай, что ты навсегда останешься в моем сердце. Больше, к сожалению, я тебе ничего предложить не могу.

— Мне не нужна твоя благодарность, Франсин, — хрипло и резко сказал Кинрат. — Охранять тебя — моя обязанность.

Лахлан почувствовал, как по всему его телу пробежала горячая волна желания. Он отчаянно боролся с собой, пытаясь унять зов плоти. Но все было напрасно. Желание обладать ею превратилось в боль, которая мучила и изводила его. Она билась в его теле, словно пульс, постоянно напоминая о себе.

Франсин сидела на кровати, обхватив себя руками за плечи. Взволнованная, напряженная, зажатая. Словно невеста перед первой брачной ночью.

— И все-таки я должна тебе кое-что объяснить, — снова начала она, давая понять, что тщательно отрепетированная речь обязательно будет произнесена ею, независимо от того, захочет он выслушать ее откровения или нет. Графиня сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Ты, наверное, уже понял, что я хочу тебя… в интимном смысле… Ну, так, как женщина хочет мужчину.

Лахлан в несколько прыжков преодолел разделявшее их расстояние. Опустившись перед ней на корточки, он дрожащими руками принялся развязывать ее рубашку. Он почему-то был уверен, что на ней нет нижнего белья и под широкими складками ткани скрывается только ее обнаженное тело.

— Мы можем поговорить позже, дорогая, — произнес он сдавленным, хриплым от желания голосом. — Я так долго ждал этих слов. И теперь, когда ты призналась, что хочешь меня, я не собираюсь тратить время на разговоры.

Она прижала рубашку к своему телу, пытаясь помешать ему. Но все было тщетно.

— Сначала, Кинрат, я должна кое-что рассказать тебе о своем прошлом, — продолжала настаивать она.