Таким образом, ситуация в Ливадии в случае смерти Николая полностью попала бы под контроль командования Черноморского флота.
Замечу, что позицию Черноморского флота в ходе династического кризиса определял не столько командующий флотом вице-адмирал С.П. Тыртов, сколько командир броненосца «Ростислав» капитан 1-го ранга А. М. Романов. На службе капитан Романов вытягивался перед Тыртовым, а вне службы вице-адмирал вставал навытяжку перед 34-летним великим князем и не имел права первым начать с ним разговор.
Как ни секретила Аликс с заговорщиками состояние царя, все детали происходящего немедленно докладывались великому князю. Дело в том, что имения великого князя Александра Михайловича Ай-Тодор и Харакс граничили с Ливадией, и августейшие соседи постоянно навещали друг друга. Ники и Сандра дружили с детства. Естественно, что средний и младший обслуживающий персонал этих имений имел чуть ли не ежедневное общение и родственные связи. Соответственно, болезнь царя или даже его невыход из дворца не могли остаться неизвестными в Хараксе и Ай-Тодоре.
Александр Михайлович занял резко отрицательную позицию по отношению к попытке государственного переворота. В случае коронации Татьяны Александр Михайлович и его три брата могли слишком много потерять. Нетрудно догадаться, что в случае смерти царя Черноморский флот взял бы под контроль всех заговорщиков. А по законам Российской империи даже попытка изменить порядок престолонаследия каралась смертной казнью.
Однако молодость и здоровье победили болезнь — Николай выздоровел. Зато императрица Александра Федоровна на всю жизнь возненавидела Александра Михайловича. Отношения же с царем у Александра Михайловича оставались хорошими, но о близкой дружбе, как раньше, уже и речи не было. Что же касается личного состава Черноморского флота, то он, как и все население Российской империи, оставался в приятном неведении о несостоявшемся государственном перевороте.
Глава 2.
РОКОВОЙ ПРОСЧЕТ «ЖЕЛЕЗНОГО КАНЦЛЕРА»
Согласно условиям Парижского мира 1855 г., Россия могла держать на Черном море шесть паровых судов длиной не более 50 метров по ватерлинии и водоизмещением до 800 тонн и четыре легких паровых или парусных судна водоизмещением по 200 тонн. И вот империя должна была терпеть такое положение, пока наш мудрый канцлер Александр Михайлович Горчаков не отменил эти унизительные статьи своим знаменитым циркуляром от 31 октября 1870 г.
На самом деле престарелый князь Горчаков был страшно напуган Крымской войной, и страх перед англичанами не покидал его до самой смерти. Условия Парижского договора были достаточно либеральными. Там ничего не говорилось, к примеру, о торговом флоте и не было предусмотрено никакой системы проверки соблюдения Россией условий договора. Не стоит забывать, что 1855—1870 годы — время великой революции в морских вооружениях, и тип новых боевых кораблей еще не был выработан. Так что Россия могла строить большие суда водоизмещением 6—12 тыс. тонн, как сейчас говорят, двойного назначения: в мирное время они должны быть грузопассажирскими, а в военное — вооружаться мощной артиллерией.