Сразу охладев, делаю энергичный разворот влево и иду со снижением к Ура-Губе. Смотрю вправо, влево. Никого нет. В районе Полярного — тоже никого. Где же наши? Еще раз осматриваюсь и вижу — меня догоняют «миги». Я пристраиваюсь к ним.
— «Кама-7», где вы пропадали? — спрашивает меня Кухаренко.
— Атаковал «мессершмитта».
— Так не воюют, — слышу я голос Сафонова со станции наведения.
Неужели это ко мне? А я-то чувствовал себя чуть ли не героем. Какой позор!
Расстроенный, я «промазал» посадочную площадку и приземлился метров на сто дальше.
— Командир вызывает, — сообщил мне подбежавший техник.
Возле командного пункта стоят Сафонов и Кухаренко. У капитана Сафонова совсем незнакомое лицо — суровое. Брови сдвинуты.
— Доложите, Сорокин, где вы были во время боя? — сухо сказал Сафонов.
— Товарищ капитан! Прикрывая ведущего, атаковал «мессершмитта», сбил…
— А где ваше место в бою? — ледяным тоном спросил командир эскадрильи.
Я чувствую, как кровь приливает к моему лицу.
— У нас, товарищ лейтенант, так не воюют. Вы же командира одного оставили!
Я смотрю в землю.
— Когда говорите с командиром, смотрите ему в глаза! — резко бросает Сафонов.
До чего же трудно смотреть в большие светлые, сейчас такие строгие и суровые глаза своего командира!
— Хорошо, что так обошлось, — продолжал он, — а могло быть совсем плохо: командира вы оставили одного, сами вступили в бой один…
— Такой подходящий момент был, — пытаюсь я оправдаться.
— Так не воюют, — еще раз строго повторил Сафонов. — Навсегда запомните это. За то, что сбили самолет противника, благодарю. За то, что нарушили устав и бросили в бою командира, пять суток ареста. На гауптвахте обдумайте свои действия и сделайте соответствующие выводы. Выполняйте.
…Через несколько дней, когда пришло сообщение о том, что подбитый мной «мессершмитт» упал в сопках, я был на аэродроме и сразу отправился на командный пункт к Сафонову. Он встретил меня невесело.
— За эти дни мы потеряли троих… Они совершили вашу ошибку… Теперь, надеюсь, вы понимаете, что вас не сбили по чистой случайности? Запомните: боевая единица в воздухе — двое.
— На всю жизнь запомню, товарищ капитан! — искренне пообещал я. Мне было так больно и стыдно, что даже радость первой победы не могла заглушить эти чувства.
— Хорошо. Я буду наблюдать за вами… А что-нибудь не так — не разрешу подниматься в воздух.
В тот же день меня за ошибку крепко отчитал еще и комиссар эскадрильи Редьков. Плохо началась боевая служба у меня. Стыдно было вспомнить, как тогда, в воздухе, я радовался и гордился своим успехом, ждал всеобщего восторга… Да, теперь мне трудно будет завоевать уважение и доверие. Кто захочет летать с таким ведомым, как я, который бросил в бою своего командира?