Кроме математики у Петра был и другой, еще более сильный «конек» — высший пилотаж. Петр всячески старался, чтобы и остальные курсанты овладели мастерством высшего пилотажа. Во время учебных полетов он держался около отстающих, подбадривал их, помогая советами, показывал, как устранить ошибки.
Поэтому никто из нас не удивился, когда после окончания военного авиационного училища Петра оставили инструктором. Он уже вслух мечтал о том, как станет сам учиться, осваивать новую технику и все свои знания передавать ученикам.
Кому, как не ему, учить новичков! Ведь он не только сам отлично летал, но и умел увлеченно, с огоньком передать другим свои знания.
Словом, воспитывать будущих летчиков-истребителей — это подлинное призвание Петра Коломийца.
Получив назначение в черноморскую авиацию, я дружески попрощался с Петром, пожелал ему успехов, в которых не сомневался.
Началась Отечественная война. Петр Коломиец прекрасно понимал, что работа инструктора стала еще более ответственной, но он был молод, силен, уверен в своих знаниях и всем своим существом рвался защищать Родину с оружием в руках.
«…Я прошу отпустить меня на фронт, — писал он в одном из своих бесчисленных рапортов командованию. — На моем месте сможет работать человек пожилой и не с таким завидным здоровьем, как у меня…»
В конце концов его просьбу удовлетворили.
Весной 1942 года Петр Коломиец приехал в Заполярье. Его назначили в наш, тогда уже гвардейский североморский истребительный полк. Он быстро сдружился с летчиками полка и жаждал только одного — скорее встретиться с врагом.
А в те дни небо Заполярья содрогалось от жестоких воздушных сражений. Несмотря на частые боевые вылеты, бывалые воины-сафоновцы Александр Коваленко, Павел Орлов, Василий Адонкин, Петр Сгибнев находили время, чтобы поделиться своим боевым опытом с Петром. На первое боевое задание Коломиец шел спокойно, чувствуя локоть фронтовых друзей.
Вернувшись из госпиталя в родной полк, я встретил Коломийца. Наша встреча была теплой и радостной. В тот же день Петр рассказал мне о своем первом воздушном бое. Говорил с жаром, словно все это произошло сегодня…
В то утро тяжелые серые тучи низко висели над аэродромом. Погода явно не благоприятствовала полетам.
— Разрешат ли вылетать? Наверное, нет! — с тревогой говорили летчики. Они стояли у самолетов, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
И техники, которые не жалели своих сил, старательно готовя к вылету боевые машины, тоже беспокоились:
— Неужели полет отменят?
Наша разведка донесла, что вражеская авиация готовится бомбить советские наземные войска. Поступил приказ командования: «Истребителям отразить в воздухе этот налет». Но погода, как назло, сильно ухудшилась, и новый приказ гласил: «Отставить боевой вылет».