— А-а, — неожиданно сказал Бронкин.
— Что?
— Вот в чем все дело, да? Эти двое копов?
— Да.
— Попали пальцем в небо, — сказал Бронкин.
— Может быть. Когда вы вышли из кино на 80-й Северной?
— Примерно так же. В полдвенадцатого или в двенадцать.
— Пока все правда, Хэнк?
— Да.
— Надо позвонить в кино на 80-й Северной и проверить это тоже. Теперь можете идти, Бронкин. Ваш эскорт в холле.
— Слушайте, — сказал Бронкин, — могу я выпить кофе? Я помог вам, верно? Как насчет перекусить?
Карелла высморкался.
* * *
Ни на одной паре обуви в квартире Бронкина каблуки не имели даже отдаленного сходства с отпечатком, обработанным в лаборатории.
Баллистическая экспертиза установила, что ни одна из роковых пуль не была выпущена из принадлежащих Бронкину пистолетов 45-го калибра.
Из 92-го участка сообщили, что ни Майк Риардон, ни Дэвид Фостер никогда там не работали.
А жара не спадала.
В четверг вечером, в семь часов двадцать шесть минут, все в городе смотрели на небо и ждали.
Город услышал некий звук и, услышав его, замер. Это был отдаленный раскат грома.
С севера вдруг подул ветер, освеживший обожженное лицо города. Ворчание грома раздалось ближе, и небо прорезали светящиеся зигзаги молний.
Люди, подняв голову к небу, ждали.
Казалось, дождь никогда не пойдет. Напрасно неистово вспыхивали молнии, стегали высотные здания и плясали над горизонтом. Гром сердито рокотал, ругаясь и негодуя.
Внезапно небо разверзлось, и хлынул дождь. Крупные капли забарабанили по тротуарам, улицам и водосточным желобам; раскаленный асфальт зашипел от соприкосновения с водой. Жители города улыбались, глядя на дождь, глядя, как большие капли — боже, какие огромные! — брызжут на мостовую. Все улыбались и хлопали друг друга по спине, и похоже было, что теперь все будет хорошо.
Но дождь перестал.
Он прекратился так же внезапно, как и начался. Сначала лило так, как будто прорвало плотину. Это продолжалось четыре минуты тридцать шесть секунд. Потом все кончилось, как если бы отверстие в плотине заткнули.
Молнии еще играли в небе, и гром по-прежнему ворчал, но дождя не было.
Ливень принес облегчение не больше чем на десять минут. После этого воздух опять стал раскаленным, и люди снова ругались, жаловались и обливались потом.
Никто не любит грубых шуток.
Даже когда шутит господь бог.
* * *
Когда дождь перестал, она стояла у окна.
Она мысленно выругалась и напомнила себе, что должна научить Стива языку знаков. Тогда он будет знать, когда она ругается. Сегодня он обещал прийти, и теперь она думала об этом и о том, что ей надеть для него.