По правде говоря, Фрик был усталым человеком с двадцати лет, и Бернс это знал. Он не испытывал нежных чувств к капитану, но он был добросовестный полицейский, а добросовестный полицейский отчитывается перед начальником участка, даже зная, что от того мало толку.
— Вы заставляете ребят побегать, верно? — спросил Фрик.
— Да, — сказал Бернс, думая, что необходимость этого должна быть ясна даже недоумку.
— Я думаю, это какой-нибудь придурок, — сказал Фрик. — Как ему влетит что-нибудь в голову, так он выходит на улицу и стреляет.
— Почему именно в полицейских? — спросил Бернс.
— А почему нет? Как вы можете знать, что придет в голову придурку? Может, попал в Риардона случайно, даже не знал, что это полицейский. Потом увидел, что газеты подняли шумиху, подумал, что дело того стоит, и уже намеренно убил второго полицейского.
— Как он узнал, что Фостер полицейский? Фостер был в гражданском костюме, как и Риардон.
— А может, этот придурок уже имел дело с полицейскими, откуда мне знать? Ясно только одно — это придурок.
— Или очень хитрый парень, — сказал Бернс.
— Почему? Чтобы спустить курок, ума не надо.
— Да, но, чтобы это сошло тебе с рук, ум нужен, — возразил Бернс.
— Ему это с рук не сойдет, — заверил его Фрик. Он шумно вздохнул. Он устал. Стар становится. Даже волосы поседели. Не надо задавать старикам загадки в такую жару.
— Жарко, правда? — сказал Фрик.
— Да, действительно, — ответил Бернс.
— Собираетесь домой?
— Да.
— Хорошо вам. Я тоже скоро пойду. Тут ребята выехали на попытку самоубийства. Хочу узнать, как повернется дело. Дамочка на крыше собирается прыгнуть вниз. — Фрик покачал головой. — Придурки, правда?
— Да, — сказал Бернс.
— Я отослал жену с детьми в горы, — сказал Фрик. — Это я хорошо придумал. В такую жару и людям, и зверям плохо.
— Конечно, — согласился Бернс.
Телефон на столе Фрика зазвенел. Фрик снял трубку.
— Капитан Фрик, — произнес он. — Что? А, вот как. Хорошо. Правильно. — Он положил трубку. — Это не попытка самоубийства, — сказал он Бернсу. — Дамочка просто сушила на крыше волосы, свесила голову с крыши. Ненормальная, а?
— Да. Ну, я пошел.
— Держите револьвер наготове. Как бы не добрался до вас.
— Кто? — спросил Бернс, идя к двери.
— Он.
— Он?..
— Придурок.
* * *
Роджер Хэвиленд был настоящий буйвол.
Даже другие «быки» называли его буйволом. Настоящий буйвол, а не «бык», как обычно называют детективов. Он был силен, как буйвол, ел, как буйвол, и даже фыркал по-буйволиному. Двух мнений не было. Буйвол, и все тут.
Кроме того, он был не особенно приятный человек.
Было время, когда он был приятным, но об этом все забыли, включая самого Хэвиленда. Когда-то Хэвиленд мог часами разговаривать с арестованным, ни разу не пустив в ход кулак. Когда-то он мог говорить без крика. Раньше Хэвиленд был добрым полицейским.