Спустя какое-то время он заговорил. Голос был спокойный и ровный, как если бы между ними ничего не произошло:
— Ну, а теперь, женщина, ты осознала свое положение?
Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.
— Да, — слабо прошептала она.
Вот так с тех пор оно и пошло. Секс перестал быть актом любви, он не был даже актом жестокости. Это бывало откровенное утверждение его власти над ней.
Позднее, тем же летом у нее появился первый любовник. А потом это стало обычным делом. Но лишь с очень немногими она испытывала удовлетворение. Однако что-то от этого она все-таки получала. Правда это была или ложь, чувствовали они или нет, платила она им или не платила — все они дарили ей любовь.
А это было нечто такое, чего Бейдр никогда не делал.
Ее разбудило жужжанье электробритвы. Джордана перекатилась по кровати. Через открытую дверь в ванную она увидела его перед зеркалом с обвязанным вокруг бедер полотенцем. На его лице было знакомое выражение сосредоточенности. Процесс бритья, казалось, поглотил его полностью.
Она села в постели и взяла сигарету. Странный это был уикенд. Странный, потому что в нем были моменты, когда казалось, что они приближались к некогда существовавшей между ними близости. Но всякий раз он или она что-то предпринимали, чтобы разрушить это ощущение.
Дважды за тот уикенд они занимались любовью. В первый раз она разрушила все своим требованием причинить ей боль.
— Сделай мне больно, — сказала она, а сказав, сразу почувствовала, что он отключился.
Второй раз был накануне ночью, после того как они выкурили сигарету Джабира. Она была уже готова. Гашиш расслабил ее, и она почувствовала себя легко и свободно. Ей хотелось отдаться красиво и просто, и больше ничего. Она хотела, чтобы он был таким, как при их первой встрече.
Но все было абсолютно иначе. Он взял ее грубо и прямо. Трижды он вошел и вышел, на четвертый разрядился. Удивленная его поспешностью, она смотрела на его лицо. Оно было бесстрастным, как если бы с ним ничего не произошло. Ни радости, ни удовольствия она не заметила.
В следующий момент он оставил ее, отодвинулся на свою половину и заснул. Она долго лежала без сна и вспоминала, как он впервые взял ее без любви и заставил почувствовать, что она была для него не более чем удобным приспособлением для личной гигиены. Он недвусмысленно дал ей понять, как это будет впредь, и так оно и было с того уикенда по сей день.
После первой неудачи она надеялась, что будет продолжение, будет новая попытка достичь взаимности. Этому не суждено было произойти. То, чего он в начале уикенда вроде бы искал у нее, завершилось. И она сомневалась, будет ли у нее когда-нибудь другой шанс.