— Куда ты? Опять на свидание со своим Хамидом?
— Нет. Просто пойду выйду. Только и всего.
— Что тебе вдруг приспичило? Скоро обед.
— Я не голодна. Не ждите меня.
Мариам посмотрела, как закрылась дверь за дочерью. Несколькими минутами позже она услышала, как от их дома отъехала машина. Она встала и подошла к окну как раз в тот момент, когда маленький мерседес-кабриолет выезжал на улицу.
Лейла в самом деле была такая же, как ее отец. Никто не мог с ней разговаривать. Вспомнилось, как месяц назад она объявилась у дверей дома вместе со своим сирийским дружком Хамидом. Они оба были такие оборванные и грязные, что прислуга, работавшая здесь недавно, не хотела пускать их в дом. Под конец служанка нехотя позвала хозяйку.
Мариам была шокирована видом своей дочери. Кожа у нее потемнела и обветрилась, будто она провела много дней на солнце в пустыне, и на ее теле не осталось ни одной выпуклости. Она была худая и плоская, как мальчишка.
— Что случилось? — завопила Мариам.
— Ничего, мать, — спокойно ответила Лейла.
— Но ты взгляни на себя, на кого ты похожа! Как будто ты месяцами не мылась.
— Со мной все в порядке, мать, — упрямо повторила Лейла.
— Откуда ты явилась? Я думала, ты еще в школе.
— Домой мы добирались на попутных, автостопом.
— С какой стати? Все, что тебе надо было сделать, это позвонить домой. Мы купили бы тебе билет.
— Если бы я хотела получить билет, позвонила бы. Но я хотела приехать таким способом.
Тут наконец Мариам обратила внимание на стоявшего за порогом Хамида. Она посмотрела на него, потом на дочь.
— Это мой друг Хамид, — сказала Лейла. — Он сириец.
Хамид сделал шаг вперед. Коснулся пальцем Своего лба.
— Ташаррафна.
— Хасали шараф… — машинально откликнулась Мариам. И не добавила полностью всех положенных для приветствия слов.
— Я познакомилась с Хамидом по дороге, — объявила Лейла. — Он направляется к себе домой в Дамаск.
Мариам оставила это уточнение без внимания.
— Он был очень добр ко мне, — добавила Лейла. — Если бы не он, у меня могли быть неприятности.
Мариам обратилась к сирийцу.
— Входи, — пригласила она. — И располагайся у нас в доме.
Хамид опять поклонился.
— Благодарю вас, госпожа, но у меня есть друзья. Я могу остановиться у них.
Мариам не возражала. Парень показался ей грубым и простым. Впрочем, все сирийцы были такие.
— Я рад, что ты дома, — сказал он Лейле. — Теперь я должен идти.
Лейла подала ему руку.
— Ты дашь о себе знать, перед тем как уедешь из Бейрута?
Он кивнул, и они обменялись рукопожатием. Несмотря на внешнюю сухость их взаимоотношений, Мариам уловила симпатию между ними.