Заколебался, глядя на Бейдра.
— Мне все-таки кажется, тебе не надо бы смотреть это, господин.
Бейдр не сдержался и рявкнул:
— Включай!
Юсеф нажал клавишу, яркий свет залил пустой экран. Слышался тихий шум перемотки. Затем на экране появились расплывчатые образы в цвете. Юсеф подстроил четкость, и изображение стало резким.
Джордана и мужчина лежали на спине в постели, камера, очевидно, располагалась над ними. Оба были голые, курили, передавая друг другу одну сигарету и одновременно наблюдая за чем-то вне поля зрения камеры. На мгновение экран опустел, затем картинка восстановилась уже со звуком их голосов из динамика. Джордана занимала позицию наверху мужчины. «Как красиво», — произнес мужчина, глядя на нее.
Бейдр не проронил ни слова, пока кассета не закончилась и не опустел экран. После этого потянулся через стол и выключил телевизор. Лицо его было непроницаемо.
— Я встречал этого человека раньше. Кто он?
— Американский киноактер, — ответил Юсеф. — Рик Салливэн. Его настоящее имя Израэл Соломон.
— Еврей?
Юсеф кивнул.
— Это вторая причина, по которой я не хотел, чтобы снимки были показаны.
На лице Бейдра по-прежнему не было никаких эмоций.
— Когда это происходило?
— На вечере в доме у актера в Калифорнии после твоего отлета в Токио.
— Ясфир был на этом вечере?
— Нет.
— Ты был?
— Да. С Майклом Винсентом и твоей женой. Но я ушел рано, голова разболелась.
— Как эта кассета попала к Ясфиру?
— Я не знаю, он мне не сказал.
— Еще копии есть?
Юсеф сделал глубокий вдох. Если Бейдр поверит в то, что он сейчас скажет, он еще мог бы спастись.
— Он сказал, что есть, и он обнародует, если будут застопорены перевозки.
— Эту он дал тебе для чего?
Юсеф замялся.
— Не знаю…
— Он не говорил, что, если возникнут какие-то проблемы, ты должен будешь прокрутить мне эту пленку?
— Нет, господин, ты должен мне поверить, — искренне сказал Юсеф. — Одна лишь мысль, что ты подумаешь, будто я обманул тебя, заставила меня открыть это перед тобой. — Он бросился на колени перед Бейдром, затем схватил и стал покрывать поцелуями его руку. — Клянусь жизнью отца, я скорей умер бы, чем обманул тебя!
Он зарыдал.
Бейдр молча смотрел на него. Когда заговорил, голос его был резок:
— Возьми себя в руки, ты же мужчина. Не хнычь, как женщина.
Юсеф поднялся с пола, слезы катились по его щекам.
— Я должен услышать слова прощения из твоих уст, господин, — плакал он.
— Я тебя прощаю, — с трудом проговорил Бейдр. Он встал и жестом показал на дверь. — Там ванная. Умойся. Не гоже в таком виде появляться перед слугами.
— Благодарю тебя, господин! — выпалил Юсеф с жаром, снова схватив руку Бейдра и целуя ее. — Теперь, когда снято бремя с моей души, свет вновь вернется в мою жизнь.