Но если посланные будут с собаками, те приведут к реке. Вот когда пригодится переправленная на тот берег лодка. Увидят Игоревы дружинники брошенную павозку с болтающимися веслами – пусть снова идут по ложному следу, переплывают на конях капризную реку, рыщут по сырой низине, прорастающей весною жирной золотой калужницей и скромными незабудками. Если в другой раз повезет Щилу и подсобит Ящер после Велеса – Щил успеет пристать к своим до того, как берег загудит под копытами дружинных коней. Ночью легче бороться с течением, созвездие Лося мирно пасется над головой, щиплет небесный мох и освещает путь. А если не повезет, дело такое – что же, отыщет друзей к утру, он-то знает, где искать! Светает нынче рано, еще не забрал воли Перун, не скостил дневного света даже на воробьиный шаг. Они пройдут выше по реке, хотя именно там и станут подстерегать Игоревы охотники. Но не к морю же спускаться! Переждать всадников в реке несложно: ночи теплые, вода ласковая; в лесу ждут земляника, гоноболь и дикие пчелы с душистым медом. А там, дальше – земля большая, иди куда хочешь.
Дир поддерживает мальчика под водой, следит за его дыханием. Найденыш еще внутри сна, он переживает что-то страшное, похожее на смерть, но смерть никогда не покажется жрецу безобразной, а то, что видит мальчик, – безобразно. Женщина идет по речному дну одна, по мягкому песочку, по гладким камешкам, по скользким раковинам; смотрит на спутников, различая смутные очертания, белые пятна лиц и рук. У волхва нейдет из ума чаша, забытая чародейкой на столе, кровь, плещущаяся внутри нее. Он не успел. Не исполнил того, что должен был исполнить, того, что обещал учителю Веремиду, а значит, и князьям: ушедшему Рюрику и уходящему Олегу. Не исполнил того, для чего жил в землянке, через леса от Ладоги, избегая людей, хоронясь от дружины. Не сумел никому передать Слова, не перепоручил спрятанный клад, не нашел себе ученика. Его ждет бессрочный позор, но что уготовано остальным? То, что он разглядел во снах Сновида, – предательство Игоря, смерть Олега, страшная битва, поле, полное мертвецов, усеянное отрубленными головами, как маками; все то, что с ними приключилось, – правда?
Разбуженные Либушей, они не спросили друг друга, где Бул, обещавший следить за чашей, охранявший их сны. Они вовсе не вспомнили о кощуннике, потому что еще не приготовились простить его: им было некогда, но кто знает, может, когда-нибудь и найдется время для прощения, пусть не у всех. Но Дир успел удивиться про себя, как же их души вернулись в полуземлянку из высокого Ирья, если без Була некому было завершить обряд и перевернуть топор у порога, обрезать заговор. Или кто-то все же сделал это?