Ольга испугалась. Значит, действительно, не охрану послал муж, а конвой – за воеводой присмотреть. Подозревает князь измену, почувствовал опасность, удалил Свенельда, теперь запрет его в Плескове, а может, приказал уж зарезать по дороге… Леса по пути густые, темные – молчаливые. Но всех-то гонцов Ольгиных не уследит. Или уследит? Если дороги перекрыты, можно и тропинку сыскать. Как ей нужна сейчас Либуша – не гадать, просто поговорить. Ворожея хитра, лишнего не скажет, знает много, все замечает, если что и посоветует, то непрямо, деликатно.
Сильное беспокойство, охватившее княгиню, – плохой советчик, Ольге плохо удавалось сидеть и ждать, как прилично жене, она предпочитала действовать.
– Поди, Ярка, к князю, спроси, жена просит побеседовать, – приказала няньке, а сама не знала, о чем собирается говорить с мужем.
Нянька воротилась скоро. Князь Игорь не велел жене беспокоиться, велел отдыхать. После побеседуют. Сам же уединился с кобником, наказал никому не входить, не мешать.
Из всех волхвов Ольга больше всего не любила именно кобников. Они гадали и предсказывали по внутренностям птиц: петухов или коршунов, встреча с таким волхвом на дороге или в лесу грозила неприятностями, и держались кобники обособленно от прочих. Святилища у них не было, не было своего покровителя, хоть и гадали кобники на судьбу, но Мокоши-Судьбе не служили. Муж тоже кобников опасался, но в самых важных случаях посылал за ними. Девки же и младшие дружинники, сталкиваясь с этими волхвами на дворе, застывали столбом, а когда кобник проходил и ясно было, что не оглянется, плевали вслед и очуривались.
– Вот что, – сказала княгиня няньке, – позови мне кого-нибудь из моей стражи. А лучше – двоих, – пока еще девка добежит до Варяжской улицы. – Пусть эти двое верхами прочешут весь посад и привезут мне Либушу поскорее. Да накажи, чтобы она не наряжалась особо, сразу чтобы ехала, как есть. Небось, спит как убитая после праздника и до ночи проспит, если не разбудишь, – и повернулась опять к оконцу, но не глядела во двор, а только на свои отекшие пальцы, все снимала и опять надевала тяжелые кольца, за эту привычку нянька журила ее еще в детстве. Кольцо с веселым камнем сердоликом упало, покатилось по полу, Ольга быстро зашептала: «Колечко, колечко, выйди на крылечко, приведи мне Либушу в терем», кольцо, услышав, остановилось, покачалось на ободе и упало камнем к двери. Девушка кинулась было поднять, «Не трожь!» – сказала Ольга, и знала, что не поможет, не приведет кольцо ворожею.
Однако довольно скоро по камням и плашкам двора застучали копыта, княгиня заторопилась в сени, увидела, как въезжает ее старший дружинник Рюар, а перед ним на широкой спине гнедой кобылы, как на лавке, сидит чужая женщина, совсем не похожая на Либушу. Гнев ударил в лицо, ярко окрасил лоб и щеки, но Ольга сдержалась, прошла из сеней в свою малую светлицу для приемов, села на неудобное кресло спиной к окнам, будто посла встречала.