– Она выйдет за меня? – усомнился Бранд. – После того, что я предложил?
– А что такое?
– Мой план… Это ведь подлость, понимаешь? Самая настоящая подлость, пусть и по отношению к врагам. Все равно. Подлость – всегда подлость.
– Ты не подл, а трогательно наивен. И совсем не знаешь женщин. Она забудет, вот увидишь. Главное – это жизнь, ее продолжение в бесконечность, и женщины понимают это гораздо лучше нас с тобой… рабочих особей…
Ираклий давно ушел, а Бранд еще долго лежал, глядя в потолок, и улыбался. Всерьез говорил Ираклий насчет Мелани или нет? Вне всякого сомнения, старейшину в первую голову заботит процветание и преумножение маленькой колонии на планете под изменчивыми лучами микроцефеиды, – но только ли это? Может, в его словах есть доля правды?
И не подловил ли он уже Бранда на том же самом, на чем Бранд поймал и скрутил в бараний рог мирмикантропа?
А ведь это приятно, когда тебя ТАК скручивают в бараний рог… Посмел бы Ираклий сказать, что у Мелани удачные дети, у Бранда тоже, что они-де с Мелани генетически оптимальная пара – Бранд немедленно выставил бы его вон.
Тут другое.
И это не эрзац. Это настоящее.
Бранд улыбался, думая о будущем. Впервые за последний год он с удивлением открыл, что будущее есть не только у человеческой колонии – будущее есть и у него самого. Нет больше старого Дома – ну так что ж! Даже лучше, что его нет, – там слишком сильно пахло прошлым, и прошлое тянуло на дно, как неподъемный якорь. Можно начать все сначала. Хелен поймет и, наверное, одобрит. Почему бы нет?..
И род человеческий вопреки всему будет продолжаться. Но об этом мы думать не будем. Это получится само собой.
2001 г.