Им было все равно, кто их приглашал — белые, желтые или черные, лишь бы клиенты платили деньги.
Все западное, а особенно танцевальные вечеринки, вызывало у молодых азиатов жгучее любопытство, и владельцы ресторанов быстро смекнули, что на китайских парнях и русских девушках можно заработать неплохие деньги.
Дела в «Гаване» шли плохо, и Марта тоже велела охране пускать цветных посетителей.
— Класс заведения падает! — возмущалась Бэтти. — Это что же получается? Теперь любой китаец сможет заплатить пятьдесят центов и прижаться к белой даме?!
Сама она была бразильянкой, и ее лишь с большой натяжкой можно было назвать белой, но на этот счет с Бэтти никто не спорил: оскорбившись, она могла дать в морду.
Она объявила хозяйке, что ни за что не станет танцевать с узкоглазыми, и Марте пришлось смириться: у Бэтти и так было полно клиентов, и ссориться с ней не стоило.
Остальным девушкам Марта велела не строить из себя недотрог, но такси-гёрл тайком договорились с управляющим, чтобы тот направлял всех китайцев к безответной Аде. А ей даже пожаловаться было некому: Клим уехал и оставил ее одну.
Ада была избавлена от позора только по пятницам: в этот день у американских морпехов была получка, они гуляли до утра и цветные даже не совались в «Гавану».
Поначалу Ада надеялась познакомиться с каким-нибудь хорошим моряком, который влюбится в нее и увезет с собой в США. Между такси-гёрл ходили слухи о русской красавице из ресторана «Черные очи», которая вышла замуж за капитана военного крейсера. Если у нее получилось, то почему у Ады не получится?
Но Марта, подслушавшая разговоры такси-гёрл, сказала, что американские офицеры не берут за себя портовых девок, а матросы и морские пехотинцы могут обещать все, что угодно, — им все равно не дают жениться без позволения начальства.
— Если хочешь замуж, пригляди себе богатого старичка: желательно лысого и беззубого, — советовала Аде Марта. — Такие привыкают, что женщины на них не смотрят, и на радостях могут не только жениться, но и завещать тебе весь капитал. Ты лет десять промучаешься с ним, а потом овдовеешь.
Аду аж передергивало от ее слов.
В ту пятницу вечер с самого начала не задался: Аду никто не приглашал. К тому же в «Гавану» явились итальянские моряки с крейсера «Либия», а у них с американцами были давние счеты, и такси-гёрл заранее нервничали: вдруг клиенты передерутся между собой?
Ада сидела за стойкой, щелкала семечки и смотрела, как итальянский матрос танцует с Бэтти. Он крутил ее так, что длинная бисерная бахрома на ее платье разлеталась, словно брызги.