Богомол завис на машиной снова, распустив две пары крыльев.
Путь оказался свободен — тварь сосредоточилась на определенной жертве. Это не могла длиться даже минуту, но какие-то секунды были.
Маверик буквально прыгнула на дверцу. Откатила ее и вывалилась наружу. Ее как будто что-то вытолкнуло, некий сгусток обезумевших инстинктов, обостренных, обнажившихся до предела.
Девушка бросилась к калитке. Та была закрыта, и секунду Анжела боролась с ней. Теперь она пожалела, что покинула микроавтобус. Пожалела, но было поздно.
Наконец калитка распахнулась.
Маверик побежала к веранде. Все звуки исчезли, кроме одного — ей казалось, позади нечто рассекает воздух. Она едва не споткнулась. Веранда была открыта. Девушка вбежала туда и схватилась за ручку двери, ведущей внутрь дома.
3
— За другими окнами надо смотреть, — бормотал Андрей Донской.
Никто как будто не слышал его — они смотрели на синюю «ауди», где находился Вересов, и тыльная сторона дома осталась без присмотра.
Когда богомол атаковал, они застыли, как изваяния, не в силах среагировать на происходящее, пока Ольга Сурта не выкрикнула:
— Анжела!
Они видели, как Маверик вбежала во двор и секунду спустя уже была на веранде.
Никто по-прежнему не двигался.
В дверь заколотили с обратной стороны.
— Откройте! — в голосе послышалось отчаяние.
— Крючок! — выпалила Ольга и бросилась к двери.
Ей пришлось оттолкнуть Грожина, стоявшего у нее на пути. Никто, кроме Донского, не пошевелился.
Анин не отводил взгляда от «ауди».
Ольга Сурта впустила Анжелу. Та растянулась на полу.
— Ружье! — выкрикнул Донской. — Почему она не взяла ружье?
Он взглянул в окно — ружье, принадлежавшее хозяину дома, находилось на том же месте — в нескольких метрах от крыльца. Донской бросился к двери.
— Не выходи! — завизжала Ольга.
Донской грубо отстранил ее, рука приподняла крючок.
— Стойте! — выкрикнул Сурта. — Богомол исчез. Его не видно.
Донской заколебался.
— Черт, — процедил он. — Ты уверен?
Короткая пауза.
— Да, — отозвался Сурта. — Нет его.
Донской отпустил крючок, отступил от двери. Ольга помогла Анжеле подняться. Ее била сильная дрожь. Девушку усадили на диван в соседней комнате рядом с кухней.
Донской и Грожин снова подошли к окнам фасада.
— Что с ним? — спросил Грожин после непродолжительной паузы.
Вересов оглядывался по сторонам, прилаживая руку ко лбу, щекам, подбородку. Один глаз у него был закрыт.
Анин мрачно пояснил:
— Его ранило осколками стекла. Когда он стрелял.
— Боже, — прошептала Ольга Сурта, подошедшая к ним сзади. — У него все лицо в крови.
Анин смотрел, не отводя взгляда, и чувствовал, как ему хочется дать волю слезам. У него дрожали руки и подбородок.