За этим последовало еще два подарка – что было гораздо меньше, чем обычно, но вполне пристойно в данных обстоятельствах. После того как Майлс сложил обертки и сунул их в мусорную корзину, отец движением руки подозвал его к себе.
– Загляни под кровать, – прошептал он. – Я попросил Одру купить тебе подарок от меня.
Это было полнейшим сюрпризом. Майлс сел на корточки, запустил руку под кровать и вытащил довольно большой и увесистый подарок, чья аккуратнейшая обертка выдавала участие женской руки.
– Открывай, – продолжил отец.
Под красно-зеленой бумагой скрывался портативный проигрыватель.
– Я нашел его пару месяцев назад и попросил Одру купить его для меня. У тебя же много старых пластинок, а ты не можешь их слушать. На твоем стерео есть только «сидишник». Подумал, тебе понравится.
Это был самый лучший подарок из всех, что когда-либо дарил ему отец, не только потому, что он действительно это хотел и с удовольствием бы пользовался, но из-за мысли, в него вложенной, и усилий, потребовавшихся для его приобретения. Обычно отец дарил какие-нибудь вещи из «Сирса», которые ему хотелось самому, и Майлс был поражен тем, что на сей раз он специально думал о проигрывателе, заметил его и не забыл.
– Спасибо, – сказал он. – Это потрясающе.
– Счастливого Рождества, мальчик мой. – Боб нажал кнопку, опуская изголовье кровати. Он уже явно устал, и Майлс решил на время оставить его в покое.
– Пойду поставлю кофе.
– Это хорошо, – откликнулся отец с закрытыми глазами.
Он захрапел раньше, чем Майлс успел выйти из комнаты.
Это, на взгляд Майлса, было одним из самых тревожных последствий инсульта – резкие перемены состояния и настроения, моментальные переходы от веселья к печали, от бодрости к сонливости, без промежуточных стадий.
Он пошел на кухню.
Около одиннадцати позвонила Бонни, сделав вид, что ничего особенного не происходит. Поблагодарила за присланные им подарки, дежурно осведомилась, как себя чувствует отец, затем пересказала утро разворачивания подарков у себя дома и поведала о том, какой величины индейку она сегодня готовит. На секунду к разговору, даже подсоединился Гил, произнес банальные слова поздравлений, и Майлс ответил в том же духе. Он никогда особо не жаловал своего зятя, но всегда старался изображать вежливость, чему не изменил и на этот раз. После того как Гил положил трубку параллельного аппарата, Майлс спросил у сестры, не хочет ли она поговорить с отцом, и она была вынуждена сказать «да». Когда он вернулся, проверив, и сообщил, что отец спит, на другом конце провода послышался плохо скрываемый вздох облегчения. Он сказал, что перезвонит позже, когда отец проснется, после чего, обменявшись любезностями, оба положили трубки.