Прежде чем войти, Кадыров через дверную щель заглянул вовнутрь. Саидов, как и было велено, на этот раз особенно постарался. Большую комнату он превратил в гостиную — мехмонхону, убрав ее в соответствии с обычаем. Всю мебель, кроме тяжелого шкафа, — кровать, комод, стулья — хозяева вынесли, пол покрыли цветастыми ковриками-курпачи, сшитыми женой Саидова из лоскутков. На них и сидели гости: шесть человек местных, которых Кадыров знал, и четверо из соседнего поселка. Вместо дастархана Саидов приспособил несколько низеньких ящиков, накрыл их скатертью — получилось неплохо. На ящиках дымился настоящий казан-кебаб — жирная баранина с зеленью и луком, стояла водка. По пустым бутылкам можно было понять, что выпито уже изрядно — Саидов умел угощать. Сейчас он развлекал гостей, изображая кызык-чи — скомороха. Он водил смычком по струнам гиджака и пел, монотонно повторяя одно и то же: «Чаманда гуль чаманда, чаманда гуль чаманда» («В цветнике цветок — украшение»). Гиджак у него был сделан из плоской консервной банки. Гости смеялись шутке. Кадыров решил, что пришел в самый раз.
— Салам алейкум! — сказал он, входя в мехмонхону.
— Алейкум салам, Маматкул! — вскочил Саидов. — Мы давно тебя ждем, садись скорее!
Гости раздвинулись, освобождая место возле импровизированного дастархана. Молчаливый, мрачный Хасанов, оказавшийся рядом с Кадыровым, налил ему водки. Кадыров поднял стакан, обвел взглядом присутствующих. Все замолчали, ожидая, что он скажет.
— Я хочу выпить за нашу далекую родину! — провозгласил Кадыров. — За наш Туркестан!.. Здесь, на севере, мы живем вдали от родины, не ходим в мечеть. Но в наших душах горит священный огонь веры, зажженный аллахом, каждый из нас, легионеров, остается воином ислама. Ждать осталось немного. Через год-полтора большинство из нас сможет вернуться в солнечный Туркестан и, если потребуется, снова встанет в ряды защитников веры! Слава аллаху! Да здравствует Туркестан!
После того как выпили, Саидов решил представить Кадырову неизвестных ему гостей:
— Это наши братья-легионеры из Яйвы: Хикматов Латиф — ефрейтор, и солдаты — Ибрагимов Зайкен, Джамалов Ахмед, Музафаров Газиз. Живут на Урале пятый год, тоже спецпоселенцы.
— Когда служили в «Туркестанском легионе»? — спросил Кадыров.
— С мая сорок третьего до конца войны, — ответил за всех Хикматов. У яйвинских легионеров он, видимо, был за старшего.
— Где пришлось воевать? — как бы между прочим осведомился Кадыров, закусывая бараниной.
Яйвинские легионеры переглянулись — вопрос был не из приятных. Хикматов, положив мясо на стол, вытер жирные руки о полу мятого пиджака и ответил: