Кадыров начал регулярно получать от Сафарова по нескольку экземпляров газеты «Милли Туркестан». Он распространял их среди курсантов, читал некоторые материалы вслух, сам писал статьи в газету — словом, был активным пропагандистом националистических идей Вали Каюмхана. Делал он это не потому, что так уж свято верил лидеру туркестанских националистов, а с одной, чисто практической целью — ему очень не хотелось попасть на советско-германский фронт. Приближался срок окончания разведшколы, и Кадыров всячески старался внушить немцам мысль о том, что стрельба, прыжки с парашютом, возня со взрывчаткой, короче, вся грубая шпионско-диверсионная работа — не для такого умного человека, как он. Что гораздо больше пользы от него будет в Берлине или, на худой конец, здесь, в преподавательском составе «Зондеркоманды Баядера»...
Вышло же все не так, как хотел Кадыров. По окончании разведшколы он, Хасанов и Саидов попали в 11-й батальон «Туркестанского легиона», который спешно перебрасывался в Грецию для охраны побережья Эгейского моря от высадки английского десанта. По существу, эти трое были готовой обученной абвергруппой, которую можно было в случае необходимости использовать для борьбы с мелкими разведгруппами англичан. Впрочем, в течение всего 1944 года англичане были от Греции далеко, зато все сильнее беспокоили оккупантов партизаны. Туркестанских легионеров то и дело посылали для участия в карательных операциях против греческих патриотов.
Советские войска с каждым днем приближались к границам соседней Болгарии, греческие партизаны в районе Салоников, где стоял «Туркестанский легион», вели себя все более дерзко. Кадыров и другие легионеры часто задумывались о будущем. Ни английские, ни американские войска под Салониками так и не появились. Выход был один... В начале сентября 1944 года, за несколько дней до вступления советских войск на территорию Болгарии, Кадыров, Бабаев и еще несколько легионеров сдались греческим партизанам. Те вскоре передали их советскому командованию. Так бывшие легионеры оказались в проверочно-фильтрационном лагере под Софией. Здесь Кадыров придумал себе легенду и выложил ее на допросе в отделе контрразведки «Смерш». Подобным же образом поступили Саидов и Хасанов, прибывшие в лагерь позднее. А потом — дальняя дорога, Урал, спецпоселение...
Конечно, жить можно было и здесь, в поселке шахты «Нагорная». К Кадырову скоро приехала жена, в 1949 году у них родился сын... Но смириться, забыть об идеях Каюмхана и работать наравне со всеми в шахте — этого Кадыров не мог себе позволить. Он хорошо помнил некоторые советы Сафарова. Так, перед самым отъездом Кадырова в форлагерь Легионово тот напутствовал его: «Наш мудрый предводитель Вали Каюмхан призывает каждого мусульманина стать воином ислама и всюду, где бы ни пришлось находиться, вести священную войну за веру — джихад. Только, я думаю, священная война имеет много форм, в том числе и относительно мирные, когда главную роль играют не пушки, а слова, идеи. Пушки рано или поздно замолкают, а битва идей не прекращается никогда. Поэтому умный человек редко становится шахидом — мучеником, погибающим в священной войне. Он должен стать гази — воином, который остается жив и ни при каких обстоятельствах не складывает своего главного оружия — мысли. Запомни: как бы ни закончилась эта война, джихад будет продолжаться».