(параллельный вектор восприятия) — пока не обожжется, но государство
Б в любом случае не воспримет мотивации государства
А, видя его инициативу всегда в искаженном свете, на свой манер (и, в общем, оценивая по себе). Здесь мы столкнемся с глухой стеной непонимания, вытекающей из запретов "закона мухи".
Dura lex, mа lex (Закон суров, но это — закон (лат.))
"Закон мухи" поджидает нас за углом, он всегда рядом.
Уместен пример крайне неприязненного отношения к западным ценностям со стороны восточного, в частности арабского, мира, которое нередко принимает религиозную — мусульманскую форму (неприязнь, надо заметить, обоюдная. Ред). Отсюда — и нападение на башни Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года, и духовно убогий "международный терроризм", и создание образа врага (к недоумению самого "врага")…
Все, буквально все подминает под себя этот вредный законишко, морально изматывая нас и превращая даже мыслителей в наивных детей. Вроде, посмотришь, человек — умница умницей, а ведет себя так, что чувствуешь: попался! Например, психолог или политолог, который пытается сопоставлять поведение и мотивацию, сознание и подсознание людей недавнего прошлого — XIX века — с тем, что мы имеем сегодня. Все хорошо, только сопоставление невозможно — общий уровень (тон) ноосферы другой, и новоприобретенный человечеством опыт (военный и организационный, научный и медицинский, гигиенический и сексуальный, экологический и экономический, в области политики, дипломатии, разрешения конфликтов, культуры и искусства и т. д.) обращает всякие подобные попытки в пшик, что, естественно, затенено и находится за ширмой запретов.
А способны ли вы представить себе душевные терзания библиотекаря, который сетует на то, что молодежь перестала читать?! О, как здесь не говорить об "обедневшем духовном мире" молодых людей, утрачивающих на глазах свои корни! Но и в этом случае мы попадаемся на крючок вездесущего "мушиного закона", который просто не позволяет нам осознать правду. А правда в том, что в развитых обществах (при условии, что общество действительно развитое) возрастает число, — а нередко и качество, — источников информации, на фоне чего книг действительно читают меньше, поскольку снижается удельный вес получаемых из них сведений — в общей структуре информационного потока. Это свидетельствует о качественном изменении работы с информацией и, следовательно, тенденции к повышению уровня по шкале тонов. Только, увы, понимание сего также находится под запретом.
Наконец, мы выслушиваем искусствоведа, уверенного в неуклонном опошлении вкусов публики по мере смены поколений… О времена, о нравы!..