— На богиню? — изумленно повторила Пенни Блэк.
— Он так сказал. Бог знает, что он имел в виду.
Пенни перевернулась с одного массивного бока на другой, при этом ее бюст тоже тяжело перевалился. По желобку между грудями заструился пот.
— Должна тебе сказать, Робин, на секунду забыв об идеологии… Знаешь, не каждый день женщину называют богиней.
— Когда речь идет обо мне, это вызывает лишь досаду и смущение. Он продолжает мне звонить и каждый день пишет письма.
— А что говорит?
— Не знаю. Я тут же кладу трубку, а письма выбрасываю, не читая.
— Бедный Вик!
— Не трать на него свою жалость. Подумай лучше обо мне. Я совершенно не могу заниматься наукой.
— Бедный влюбленный Вик! Знаешь, что он сделает в следующий раз? Будет петь серенады под твоим окном.
— Ага, поставив кассету с Дженнифер Раш или Рэнди Кроуфорд. — Робин захихикала, и Пенни вместе с ней. — Нет, это не смешно.
— А его жена знает об этом?
— Думаю, нет, — ответила Робин. — Но может подозревать. А сегодня ко мне приходила его дочь.
— Его дочь?
Сандра Уилкокс появилась на кафедре без предварительной договоренности, но Робин, к счастью, оказалась у себя в кабинете — вычитывала корректуру материалов для выпускных экзаменов. Девушка была очень ладно одета, во всем черном, со светлым макияжем, волосы затейливо уложены, как будто наэлектризованы. «Привет, Сандра! Заходи. Ты сегодня не в школе?» — спросила Робин. «Ходила к зубному, — ответила Сандра. — В школу возвращаться уже не стоило, вот и решила съездить сюда». — «Отлично, — сказала Робин. — Чем я могу тебе помочь?» — «Не мне, а папе», — поправила Сандра. «А что с ним случилось?» — поинтересовалась Робин. «Это папа настоял, чтобы я приехала», — объяснила Сандра. «Понятно», — засмеялась Робин. Потом говорили о плюсах и минусах поступления в Университет. Почему бы не подать документы на набор 1988 года, чтобы годик после школы хорошенько все обдумать? «Пожалуй, можно, — кивнула Сандра. — А пока устроиться в „Твизерс“. Я уже там работаю по субботам». «А что такое „Твизерс“?» — спросила Робин. «Салон-парикмахерская, — ответила Сандра и внимательно оглядела комнату. — Вы что, прочитали все эти книги?» — удивилась она. «Не все, — ответила Робин. — Но некоторые по нескольку раз». — «А зачем?» — спросила Сандра. «Ты ведь не собираешься заняться английским», — предположила Робин. «Нет», — подтвердила Сандра. «Жаль, — сказала Робин. — По-английски есть что почитать и перечитать». — «Если я вообще чем-нибудь и займусь, так это психологией, — заявила Сандра. — Мне интересно, что и как работает у человека в голове». — «Боюсь, психология тебе в этом не поможет. Насколько я знаю, там в основном речь идет о психах. Чтобы узнать, как и что работает у человека в голове, нужно читать художественную литературу». — «Как мои родители, — кивнула Сандра. — Я бы хотела узнать, что у них в голове. Папа в последнее время какой-то странный». — «Вот как, — насторожилась Робин. — А в чем это выражается?» — «Он не слышит, что ему говорят, — сказала Сандра, — и все время как будто во сне. На днях врезался в чужую машину». — «О Господи! Надеюсь, он не пострадал?» — «Нет, только стукнулся, но это первая авария за двадцать пять лет, что он за рулем. Знаете, мама очень переживает. У нее уже даже валиум кончается». — «А мама регулярно его принимает?» — спросила Робин. «Ну да, — кивнула Сандра. — А папа теперь читает романы, чего отродясь не делал». «Какие романы?» — поинтересовалась Робин. «Взял у меня библиотечную „Джен Эйр“ — мы ее проходили. Я ее повсюду искала, даже опоздала в школу. А потом случайно нашла под подушкой в его кресле. Зачем ему „Джен Эйр“ в его-то возрасте?»