– Ты должна узнать все до конца, дорогая, – выдавила Гленда Монаган.
Так это еще не конец? Глори не желала больше ничего слышать. Она должна выбраться отсюда и скрыться или вообще исчезнуть.
Вырвавшись из объятий умоляющей о пощаде матери, она снова побежала.
Выскочив на улицу, она понеслась вперед.
Но невозможно убежать от собственных мыслей.
Все оказалось гораздо хуже, чем в ее наиболее пессимистичных прогнозах. Но одна мысль была тяжелее остальных.
Винченцо, подозревая ее в измене, был отнюдь не жесток с ней. Он имел полное право сообщить обо всем полиции. Но не сделал этого. Почему?
Ответ прост: он действительно ее любил.
Винченцо так сильно ее любил, что даже неоспоримые доказательства ее предательства не заставили его принять ответные меры. Он лишь пытался защититься, разорвав с ней отношения. Но Глори не оставила его в покое, поэтому он оттолкнул ее от себя самым, как ему казалось, безболезненным способом. Он наврал, что быстро найдет ей замену, поскольку не сомневался, что Глори ничего к нему не испытывает, а просто им манипулирует.
А она-то всегда думала, что, получив ответы на свои вопросы, забудет о страданиях, преследовавших ее целых шесть лет. По правде говоря, Глори недоумевала, как ей удалось пережить прошедшие годы.
Отчаяние и напряжение доконали ее, когда она окончательно осознала масштаб того, что произошло.
– Глори!
Винченцо. Он нашел ее. Его отчаянный призыв вкупе с горем и страхом разрывал ей душу. У нее словно открылось второе дыхание, и она побежала еще быстрее.
Нельзя останавливаться. Нельзя позволить ему остановить ее.
Не сейчас, когда Глори наконец поняла, что он всегда ее любил. Не теперь, когда она уверена, что они никогда не будут вместе.
* * *
Винченцо подъехал к дому семьи Монаган в тот момент, когда из него выбежала Глори. Было очевидно, что разговор с матерью ее доконал.
Человек, находящийся в здравом рассудке, просто догнал бы Глори. Но отчаявшийся Винченцо позвал ее по имени, и ему осталось лишь наблюдать, как она побежала быстрее и стала на ходу ловить такси.
Он все-таки ее догнал и остановил, когда она открывала дверцу машины.
Он обнял Глори так, словно она была самым дорогим, что осталось в его жизни:
– Глори, пожалуйста, давай поговорим. Она слабо оттолкнула его:
– Разговаривать не о чем, Винченцо. Просто забудь о моем существовании. И кстати, если ситуация позволяет, сообщи обо мне и о моих родных полиции.
Прежде чем Винченцо успел произнести хотя бы слово, Глори высвободилась из его объятий и уселась в такси.
Сначала ему хотелось вытащить ее из машины, отнести на руках домой и сказать, что он больше никогда ее не отпустит.