– Вот как?
– Так и есть, Федор Иванович. А этот пленный как раз из остатков тех самых батальонов.
– Что-то сомнения берут, господа. Сколько человек там может быть в строю? Если это заградительный отряд для поддержки наступательного духа французских союзников, то больше ста человек быть не должно. Обычно взвод егерей да казачья полусотня при одном офицере. Против двух батальонов только бы выстоять. Да, победят, но чтоб разогнать?!
– А если в наличии артиллерия большого калибра?
– Откуда?
– Не знаем, Федор Иванович, но она в отряде имеется.
Толстой внимательно посмотрел на своего начальника штаба:
– Иван Михайлович, такие люди нашему батальону очень бы пригодились. Съездишь?
Заскучавший без особых дел Лопухин оживился:
– Почему бы нет? Это я мигом.
– Только мундиры смените, – посоветовал майор и с отвращением посмотрел на свой собственный. – Отвык я от подобных фасонов. Как шлюхи портовые, ей-богу.
Лейтенант Самохин не жаловался ни на обмундирование, ни на жизнь, хотя и то и другое в последнее время не блистали красотой и чистотой. Живой, и ладно… и даже сумел почти без потерь вывести отряд из-под удара. Французы за потери не считаются, так как неизвестно, сколько их на самом деле погибло, а сколько разбежалось и до сих пор прячется в окрестных лесах. Пусть их Наполеон пересчитывает.
Главное – казаков с егерями сохранил, что само по себе сойдет за чудо, и оторвался от противника с большим прибытком в виде секретных английских гаубиц. То еще дерьмо, кстати. Одна слава, что новейшие, а нарезка в стволах наполовину стерлась после полутора дюжин выстрелов, и лупят теперь не туда, куда нужно, а как их английский бог на душу положит. Взрываются примерно так же. Некоторыми хоть в городки играй – снаряд начинает кувыркаться сразу после вылета из ствола и прокладывает в неприятельских рядах просеки. Но, опять же, без взрыва.
И бросить добычу жалко – за каждое захваченное оружие полагается премия, а их тут двадцать одна штука. Было больше, но у трех гаубиц раздуло стволы. У казаков слезы в глазах стояли, когда топили в болоте испорченную добычу. У самого сердце сжималось. Пришлось пообещать, что исхлопочет хотя бы четверть суммы за утопленное, без предъявления материальных доказательств, только под честное слово.
Но удача, судя по всему, решила сделать Федора Саввича своим любимцем и тут же послала компенсацию – обоз из мастерских Британской Академии со снарядами к секретным орудиям вышел точно к дневному биваку заградительного отряда, и после первых же выстрелов обозники кинулись бежать с удивительной скоростью. Однако после осмотра груза Самохин решил, что сам бы в этом случае бежал гораздо быстрее. Достаточно было одной пуле попасть туда, куда не следовало бы попадать, и…