— Ты очнулась! — с облегчением констатировал мужчина, подходя ближе. — Наш полководец желает видеть тебя. Следуй за мной.
— Да следуй ты сам к Лакедону, властителю тьмы, недостойное животное! — спокойно ответила Элика, скривив губы в натянутой ухмылке. — И желаю по пути провалиться в огненную бездну!
Воин растерялся. Кальвия перестала всхлипывать, а в глазах Алтеи зажглись веселые, но злые огоньки. Обе с любопытством наблюдали за новой подругой по несчастью и потерянным амбалом.
— Я всего лишь выполняю приказ, не следует так браниться...
— Да я это поняла, что выполняешь приказы, великий Антал просто не наградил тебя разумом самому их отдавать! — ядовито продолжала Элика, смело смотря прямо в глаза пришельцу. — А выполни наш? Попрыгай на голове! Я жду!
Алтея залилась смехом, улыбнулась маленькая Кальвия, прижавшись к ноге принцессы, словно ища защиты. Воин вышел из себя.
— Ты пойдешь со мной!
— Связанная не пойду! — заявила Элика. — И на своих ногах тоже. Понесешь!
Воин снова растерялся. Видимо, получил четкие указания не применять насилия. Ну конечно, "особая пленница"!
—Нет дозволения развязать тебя. Прошу, не усложняй свое положение!
— Просишь? Тогда и я тебя попрошу. Отправляйся к своему господину и скажи, что гордая пр... Дочь Атланты не покорилась слабаку и трусу!
Воин постоял в нерешительности и растаял в серой мгле. Девушки были в восторге.
— Гордая воительница, вас послал сам Антал! Мы спасены!
— Я сделаю все для этого, обещаю, — серьезно сказала Элика. — Я не знаю, что будет дальше, но обещайте, кто бы следом не вошел сюда, вы не дрогнете, а покажете им, какой силой наградил Антал своих дочерей! Ни одна атланка не стала рабыней чужеземцев! И мы с вами не станем первыми, помните это! А сейчас слушайте меня. У фургона стальной обод. Алтея, попробуй разбить миску о металл, это будет наше оружие. Руки не развязывайте, пока мы не обсудим, как быть дальше. Но тихо! Кажется, кто-то идет сюда.
Вновь занавеска отодвинулась в сторону. Элика придала своему лицу высокомерное выражение, и даже девушки вальяжно развалились на жесткой лежанке, немногочисленная свита будущей королевы, признавшая в ней главную и следующая ее же линии поведения. Вошедший замер на пороге. Что-то в его фигуре показалось смутно знакомым. Длинный плащ на одно плечо не скрывал воинской стати, но лица его разглядеть было невозможно, тьма ее не совсем рассеялась. Миг он испытующе оглядел гордую троицу юных прелестниц, затем поклонился, следуя обычаю земли атлантов.
— Приветствую тебя, гордая, непокорная воительница, и приношу извинения за то зло, что было причиненное тебе этой ночью. Как ты себя чувствуешь?