— По душе ему больше Содом и Гоморра... — добавил архонт, вспомнив библейский рассказ грека.
Всё больше и больше князь стал ссылаться на поучительные истории из Священного Писания, хотя боилы, близкие к Аскольду, не всё понимали; тем не менее они слушали их со вниманием. И сейчас, когда решили текущие вопросы, Светозар и Вышата попросили князя поведать им подробно о Содоме и Гоморре, что и было Аскольдом исполнено.
— Но наши волхвы и жрецы не считают подобное греховным, — подал голос Светозар.
— Я знаю, что жрец Радовил, наоборот, призывает перед тем, как принести в жертву Перуну животных или птиц, обладать ими... Чтоб попадали они на костёр с мужским человечьим семенем внутри... — сказал Вышата. — Будто бы жрецу во сне сие сам бог сообщил.
— Врёт собака! — вскричал Аскольд. — Радовил... Не этот ли быкоподобный верзила с мутными глазами и красным носом?
— Он, княже.
— Был жрец Мамун, который перед походом на Византию кинулся с ножом на брата. Дир тогда во всём был согласен со мной... Слыхал я, что Радовил против меня какие-то слова говорил.
— Проверим, — пообещал Вышата.
Аскольд ловить сеткой птиц ещё мальчонкой выучился у одного волхва, который жил безвылазно в дремучем лесу и поклонялся Священному дубу. Кудеснику небесные птахи были нужны для волхования: если какая-то выпущенная из рук сразу садилась на дуб, жди исполнения задуманного. Мимо дерева пролетала птица, значит, не питай иллюзий об осуществлении своих желаний.
Волхва того давно нет в живых, Священный дуб сгнил у корней и по весне не одевался в зелёный наряд, но поляна возле дерева по-прежнему в это время благоухает цветами и травами.
Аскольд знает, что птицы теперь не садятся на корявые сухие ветки дуба, но ловить их, а затем отпускать на свободу любит до сих пор. «Наутро возьму с собой Забаву, ловчую сетку да и подадимся с ней в тот лес... Хорошо теперь там! Зимцерла и Явь[47] навели уже в нём свои красы-порядки...»
Ловить сеткой птиц — не детское ли занятие?.. А этим увлечён взрослый сорокалетний мужчина, да ещё архонт, старший князь киевский, у которого своих дел выше головы... Нет ли тут какой-нибудь накладки? Подобные вопросы вполне могут появиться по ходу повествования. Но они возникнут у тех, кто мало знаком с языческим верованием славян, ибо оно исходило прежде всего из тесного общения человека с природой и животным миром, а ловля птиц — один из видов такого общения, тем более связанного с древним волхованием.
Чуть только на небе появился краешек Ярила, окрасившего по сторонам себя края сонных облаков в малиновый цвет и оживившего их, Аскольд и Забава уже держали под уздцы своих осёдланных коней. А когда солнце круглым совиным оком зависло над землёю, они въехали в туманные и пока прохладные зелёные дебри.