— В Родень мы оборванцами попали, и ни в чём нас не заподозрили... А теперь так ходить нам негоже. И, как советовал стражник, действительно, воспользуемся богатством, которое у нас к тому же в настоящем виде имеется, и купим себе одежду поприличнее... Чтоб тоже настоящими молодцами выглядеть. Так легче мы со своим заданием справимся.
— И то верно.
Купили одежду людинов; как и в вольном Нова-городе, в Родене так же назывались свободные люди. Вышли к реке на пустынный берег — переодеться.
Когда обрядились во всё новое, Ярил начал копать яму.
— Зачем? — спросил его Погляд.
— Тряпье спрятать. — И Ярил показал на обноски.
— Не торопись, оставь, убери в тоболу, ещё пригодятся...
Ярил послушался. Спрятав обноски, вытащил хлеб, холодное варёное мясо, баклагу с пивом — стали обедать. Молча жевали и смотрели на Рось, которая тихо катила свои воды в Днепр. В месте впадения в него она, разливаясь, приобретала другой цвет, отличный от днепровских, глубинных и более мрачных вод, и как бы этим отделялась от них, образуя два слоя — светлый и тёмный...
Так, видимо, и состояние души человека не бывает одинарным, а существует как бы тоже слоями и в зависимости от настроения становится то светлым, то тёмным. Только что у крепостных ворот сердце сжимали нехорошие предчувствия, а сейчас на нём легко и радостно. Как на небе, когда проплывают то белые облака, то вдруг грозовые.
Хорошо, конечно, сидеть, насыщаться едою и думать о том, что живёшь в полном созвучии со всем окружающим. Но если бы только это занимало мысли Погляда и Ярила, ибо снова их посетили тревожные думы: «Справимся ли?.. Не вздёрнут ли нас на столбе, как соглядатаев на городской площади?..»
Мимо шли трое, вооружённые мечами. Или засечники, или стражи порядка... Взглянули на двух обедающих, что-то сказали друг другу, подошли и попросили пива — промочить горло. Ярил с готовностью протянул баклагу: не жалко, мол... Этот щедрый жест подкупил воев. Пока один, хлебнув, передавал баклагу и нагнулся, у него с пояса свесился меч, и Погляд заинтересовался лезвием. Воин помоложе то ли спросил, то ли утвердительно сказал:
— Хорошая работа... Мастерская... Закалка особая! Наша, роденская...
«Спросить бы, какая такая особая, да навлечёшь подозрение. Лучше смолчу...» — решил Погляд, но не удержался горячий Ярил:
— А как закаляют-то?
— Вы кто такие? — насторожился старший воин, который только что изрядно отхлебнул из баклаги и теперь поглаживал пальцами намокшие усы.
— Мы-то? — переспросил Погляд, затягивая время. — По одёжке разве не видите, что свободные люди.