Облокотившись на перила, на балконе стоял Флорис де Трилльон.
Герлин застыла в изумлении.
— Откуда вы знали, что я приду сюда? — тихо спросила она.
Флорис улыбнулся:
— Я этого не знал. Я пришел сюда подышать свежим воздухом. Однако, возможно, вы хотели бы услышать, что путь сюда мне указала госпожа Афродита.
Герлин натянула капюшон на голову, чтобы спрятать свое лицо, хотя ей уже не нужна была защита от холода — под взглядом рыцаря ей стало жарко.
— В пасхальную ночь Афродите закрыт доступ в резиденцию епископа, — отозвалась она.
Флорис рассмеялся.
— Я думаю, что она может стать незаметной, — сказал он. — Знаете, она так часто делает. Потому что слишком часто она нежеланная гостья. Здесь и там, для всех людей. Однако иногда она снимает свой плащ… или ветер приносит сюда ее благоухание. — Он приблизился к Герлин. — Или вы этого не чувствуете?
Герлин едва удержалась, чтобы не прильнуть к нему.
— У меня другие заботы, — сказала она. — Флорис, когда мы сможем уехать отсюда? Я хочу вернуться в нашу теплую крепость. И Дитрих…
Флорис обнял ее.
— Забудь о Дитрихе. Хотя бы на мгновение. Позволь мне согреть тебя…
Герлин разрешила себе забыться, совсем ненадолго. Было бы так чудесно укрыться в его объятиях, забыть о Дитрихе и епископе, о Роланде, Лауэнштайне… Почувствовать его теплые губы, отпустить все и больше не нести ответственность за владения и наследство.
Однако вскоре она выпрямилась.
— Я не могу забыть Дитриха, так же как не могу забыть тебя, — сказала она. — И это не идет ему на пользу. Я понимаю, он верующий…
Флорис кивнул:
— Если бы у его отца был еще один сын, его, наверное, отправили бы в монастырь. Жажда знаний, слабое телосложение… его дипломатические способности открыли бы ему дорогу к наивысшим должностям. Он наверняка был бы счастлив. Но он не получил бы Лауэнштайн… и тебя…
Герлин улыбнулась, однако в ее словах прозвучала и горечь:
— До этого момента он не жаловался!
Флорису не удалось так быстро перейти на легкий и учтивый тон.
— Если бы только ты была моей невестой… — прошептал он.
Герлин пожала плечами:
— Для этого нам следовало родиться в то время, когда госпожа Афродита еще правила миром — если это когда-либо происходило. А теперь настало царство Иисуса Христа…
— Но не в эту ночь, — сказал Флорис. С вечера четверга колокола молчали, до пасхального утра христианский мир был темным и осиротевшим. — Когда есть место язычеству… смотри, вон там Амур подмигивает нам! — с плутовской улыбкой он указал на крышу.
Герлин улыбнулась ему в ответ. Казалось, она действительно готова была поддаться и прижаться к нему. Но в этот момент, оповещая о начале богослужения, раздался звон колоколов, и отозвались колокола всех церквей Бамберга и округи.