Амин вздохнул. Для него подземные чертоги Вадда никогда не были чем-то “хорошим”.
- Не думаю, что они хотели умирать, - только и сказал он. - И я не хочу.
- Ты боишься, - протянул мальчик.
- Да, - вздохнул юноша.
- Ты прав, - помолчав, сказал Валид. - Наверное, я и правда не всегда похож на человека. Я просто не понимаю, что страшного в смерти. Неизвестность? Ты не хуже меня понимаешь, где окажешься. Суд Манат? Не глупи, Амин, там судят справедливо. Не так, как у вас, людей. А Вадд, конечно, тот ещё угрюмый тип, но его вполне можно терпеть. С ним легче, чем с тем же… как того бурдюка звали?
Амин смотрел на разглагольствующего мальчишку, не отводя глаз.
- Ты… ты говоришь так, будто ты там был. Ты общался с Ваддом? С богом?
- Как с тобой, - улыбнулся мальчик. - Во-о-от, и это я тоже не понимаю. Благоговение перед богами. Чего ради строить храмы, поклоняться? Вы, правда, думаете, что без вашей веры солнце не взойдёт и слепая Манат перестанет прясти?
Амин против воли улыбнулся.
- Мы просим их о милости.., - начал он.
- Наивно веря, что они до вас снизойдут, - ехидно закончил мальчишка. И тут же зло добавил: - Плевать им на вас. И на всех, кроме разве что самих себя. А вы выдумываете такие красивые легенды - ах, Аннат, ах великая матерь, ах… кстати, вот ещё, никогда не понимал, ну а в матерях-то вы что нашли? Смотришь, бывало, и поражаешься: валиде-султан, мать правителя, так сыном и вертит, так и вертит. А тот, покоритель других земель, слова поперёк сказать ей не способен. У вас это даже добродетелью зовётся. Любовь сыновья, - выплюнул мальчик. - Вот ты, - он повернулся к Амину, - тоже наверняка возразить своей не можешь? Почтительный сын, ты же у нас весь такой правильный…
- Я не знаю своей матери, - тихо произнёс Амин.
Мальчик замолк, удивлённо глядя на юношу.
Амин тоже посмотрел на него и отвёл взгляд.
- Она тебя бросила? - поинтересовался, наконец, Валид.
Амин хотел промолчать. Но почему-то ответил:
- Не знаю. Может быть. Она была одной из наложниц, одной из гарема. Детей у таких забирали, - Амин помолчал и, вдруг сев, повернулся к мальчику. - А оттуда, откуда ты смотришь на людей, ты никогда не видел, как у матерей забирают детей? Нет? Как они плачут, как сходят с ума? Для тебя такая любовь, может, и ничто, но.., - Амин запнулся, с удивлением понимая, что не может найти слов. В груди что-то противно сжалось, когда знакомая картинка пронзила память.
- Отчего же, - откликнулся мальчик. - Видел. И не раз. Потом они зовут меня. Идут ко мне, сбивают ноги в кровь. Лишь бы… лишь бы поймать… лишь бы… себялюбивые дуры. Им плохо - пусть и мне станет хуже, да?