Я захожу в электронную почту и с удивлением обнаруживаю в почтовом ящике кондитерской сообщение от Гэвина, отправленное вскоре после полуночи. Щелкаю, чтобы открыть текст.
Привет, Хоуп.
Я вот решил переслать тебе адреса организаций, о которых говорил: www.yadvashem.org и www.jewishgen.org – тебе лучше всего начать поиск с них. После этого ты могла бы обратиться в Mémorial de la Shoah – Мемориал холокоста в Париже. Думаю, там должны быть подробные данные по жертвам гитлеровского режима и холокоста во Франции. Дай знать, если понадобится моя помощь.
Удачи,
Гэвин.
Я сижу, уставившись в экран, глубоко дыша и пытаясь собраться с мыслями. Потом щелкаю по первой ссылке и попадаю в базу данных с именами жертв холокоста. Вот окно поиска – а под ним сообщение, что в базе данных собраны имена половины из шести миллионов евреев, уничтоженных во время Второй мировой войны. У меня екает внутри: я и раньше слышала эту цифру, но сейчас она относится непосредственно ко мне. Шесть миллионов. Бог мой. Я напоминаю себе, что Гэвин может ошибаться насчет Мами. Почти наверняка ошибается.
Текст на главной странице сайта гласит, что имена миллионов жертв так и остались неизвестными. Меня поражает, как это возможно через семьдесят лет. Как случилось, что столько людей навеки канули в неизвестность?
Я делаю еще один глубокий вдох, впечатываю «Пикар» и «Париж» и нажимаю на кнопку «Поиск».
Появляется восемнадцать результатов, и, пока я изучаю список, сердце тяжело бухает в груди. Ни одно из имен не совпадает с написанными Мами. Я не знаю, радоваться этому или огорчаться. Но в списке есть Анни, и мне становится не по себе. Трясущейся рукой я щелкаю по этому имени. Читаю появившийся на экране отсканированный текст: эта девочка родилась в декабре 1934 года, гласит он. Жила в Париже и Марселе, умерла 20 июля 1943 года в Освенциме. Я считаю в уме. Она не дожила даже до своего девятого дня рождения.
Я думаю о своей Анни. На ее девятый день рождения мы с Робом возили ее и трех ее подруг в бостонскую «Парк Плазу» на чайную вечеринку. Все девчонки были расфуфырены, точно принцессы, и хихикали над своими крохотными сэндвичами со срезанными корками. На снимке, который я тогда сделала, Анни в нежно-розовом платьице, с распущенными длинными волосами, дует на свечу на розовом торте – это до сих пор одна из моих самых любимых фотографий.
Но у малышки Анни Пикар из Парижа так и не было девятого дня рождения. Она не стала подростком, не воевала с матерью из-за подкрашенных глаз, не волновалась из-за несделанных уроков, не влюблялась, не дожила до того времени, когда всерьез задумываются, кем хотят стать.