Так случилось и в тот раз. Вскоре после разговора со Щербицким Комитет госбезопасности Украины прислал в Москву записку с предложением резко ограничить выезд из СССР лиц еврейской национальности. Не буду высказываться на сей счет. Председатель КГБ Украины В.В. Федорчук, присутствовавший на беседе со Щербицким, явно следовал советам из Москвы, исходившим от ревностных хранителей военных тайн и мало считавшимся с нараставшими внутренними межнациональными конфликтами.
А этим как раз и пользовались силы, добивающиеся дестабилизации политической обстановки в СССР".
Хитрит, хитрит тут недавний начальник "пятки"! Составлялись его мемуарные речения уже при Ельцине, а при его "дворе" евреи заняли многие руководящие места, да и сам отставной генерал армии перешел на службу к Гусинскому. Вот почему он пытается изобразить, будто всегда был лучшим другом уезжающих на "историческую родину" евреев. Но два обстоятельства подлинных тут проглядываются. Во-первых, и он, и его начальник Андропов (покровитель Арбатова и Бовина), действительно, пытались облегчить "отъезд". Но верно и другое: основной корпус офицерского и даже генеральского состава КГБ, людей действительно патриотичных, этих игр высшего начальства не знали и "носителей секретов" старались не выпускать.
Тяжелым испытанием для пожилого и нездорового Андропова стала в новой должности необходимость публичных выступлений и появлений на людях. Он к этому совершенно не привык. Пятнадцать лет просидел он в кабинете на Лубянке за семью запорами, общаясь только с очень узким кругом лиц. Шесть месяцев он провел в должности "второго секретаря ЦК", но на людях тоже не появился, продолжая сугубо канцелярский вид деятельности. Но Генеральный секретарь правящей партии обязан общаться "с массами"…
Опять- таки к "массам" новому Генсеку надо прийти хоть с чем-то свежим, хоть немножечко новым. Уж сколь мало ни были избалованы советские граждане, но они от него этого требовательно ждали. И вот Андропов, всю жизнь проведший в административно-канцелярской стихии, додумался только до административного же "новшества": называлось оно "наведение дисциплины и порядка". Конечно, при Брежневе все это сильно расшаталось, народ явно ждал действительного наведения порядка, прежде всего, — в борьбе со взятками. Два с половиной месяца выжидал Андропов, пока вышел "к народу". Уже до этого велено было не опаздывать на работу, бороться с прогульщиками, строже контролировать дисциплину и пр. И вот он решился сказать о том публично.
31 января он решил посетить Московский станкостроительный завод. Кратко осмотрев цеха и побеседовав с рабочими на их рабочих местах, Андропов выступил затем с речью в заводском клубе. Главной темой был опять-таки вопрос о дисциплине.