— Не он ухлёстывал, а Анюта ухлёстывала, — поправила её Боженка и тут же отрицательно помотала головой. — Нет, здесь что-то посложнее будет. Анюта в отчаянии, а не Доминик… Он у тебя не в отчаянии?
Она подозрительно уставилась на Майку. Та задумалась. Закурила, наконец, свою сигарету, которую всё ещё держала в руке, и поделилась сомнениями.
— Если где и отчаивается, то точно не у меня, может, в подвале, громко стенает и изводит все носовые платки… Не, в подвал он не ходит, а платки дети изводят, не настираешься. Но, похоже, нервничает… Не, даже не нервничает, а вроде как начинает терять терпение. Точно, скорее нетерпеливый, чем нервный.
— Может, ему терпения не хватает от нервов? — без особой уверенности подсказала Боженка.
— Может. Но связи с Анютой всё равно не вижу. И видеть не хочу. Кстати, это ты из-за её перекошенной физиономии не горела желанием, чтобы я сюда пришла? А не горела точно, из телефона следовало.
Боженка кивнула, сняла из сада макет пристанища разврата и, охнув, затолкала его обратно под стол. Выпрямляясь на стуле, охнула снова.
— Худеть пора, что ли, а то сало давит, когда наклоняюсь. Правильно догадалась, хотела я к этой кретинке по-человечески отнестись, но проблема отпала, она, как только услышала, что ты к нам напросилась, сразу смылась. Весь день ведь сидела спиной к свету тише воды, ниже травы, вот я и старалась быть тактичной, проявить понимание. А тебе — дудки.
— Что мне? — удивилась Майка.
— Фиг тебе. Не собираюсь быть тактичной. Не нравишься ты мне.
— Красота — дело вкуса.
— Балда. Ладно, скажу прямо, ничего конкретного эта зарёванная ослица не сказала, но я сама додумала из того, что между строк, и уверяю тебя: тут пахнет Домиником, к гадалке не ходи. А ты как ни в чём не бывало.
«А?
— Да что ты ко мне прицепилась? — не выдержала Майка, поскольку подруга задела как раз то, что она всеми силами старалась в себе задушить. — Доминик ничем не пахнет. Он моется часто и основательно.
У неё вдруг мелькнула мысль, что слишком основательно. В последнее время всё более редкие часы, что Доминик проводил дома, он в основном находился в ванной. Майка немедленно свернула голову этой мысли, нечего распускать.
— Балда, — повторила с жаром Боженка. — Я тебе давно твержу, что Вертижопка у конструкторов пасётся, а на Доминика все бабы западают, сама рассказывала, что на твоей свадьбе их шесть штук; рыдали.
— Одной из них была моя мама!
— Велика разница Просто чудо, что он не поддаётся, а что не поддаётся, сама видела по чистой случайности, как к нему та царица Екатерина клинья подбивала, ты её должна помнить…