— По ошибке? Вша! Труперда деревенская!
Кругом сидел бывалый городской народ. Говорили на своем, непонятном языке, ругались, хвастались подвигами: кражами, драками. Один двенадцатилетний даже за убийство отсиживал.
Антону было страшно и смутно с ними.
Несмотря на то, что хорошо кормили, ласково обращались, учили в школе и в мастерских, большинство обитателей ненавидели работу и ученье.
И в разговорах мечтали об одном: бежать или скорее вернуться к легкому труду, к вольной бесшабашной жизни.
Она шла где-то там, за толстыми каменными стенами реформаториума, шумная, живая, буйная, и сюда, в камеры, как в склеп, долетали только ее слабые отголоски из рассказов вновь прибывающих.
Антону казалось, что все сидящие здесь уже умерли и больше никогда не услышат настоящего голоса жизни.
Его соседом по койке оказался четырнадцатилетний мальчик болезненного вида. По вечерам его трепала лихорадка, и он лежал молча, поблескивая воспаленными глазами. Звали его все «монтером».
В конце второй недели Антон как-то разговорился с ним.
— Гляжу я на тебя, — надломленным голосом сказал монтер, теребя худыми пальцами одеяло, — и дивлюсь. Какой тебя леший сюда занес? Попал, должно, от дурости. Как тебя с такой головой угораздило шкатулку ломать? А?
Антон вспыхнул.
— Да говорю ж тебе, что и не думал я красть. Только в секрете все и дело. А хозяина и принеси в самую минуту. Ну, известное дело, — испужался. Разве его уверишь, что мне его золото ни к чему. Два года ведь жил, мог дотла обчистить, а я копейки не взял. Все дело в штукатулкином секрете.
Антон заволновался и, размахивая руками, стал рассказывать монтеру, как он возился с машинками. Монтер слушал внимательно, впалые щеки порозовели.
— Вон как! — сказал он, — я тоже по этой части шел, при дядьке работал, электромонтерствовал. Хорошо жилось, да компания подкузьмила. То конфеты, то в кину. Так и начал понемножку по квартирам, где с дядькой работали, тырить что придется. А сорвался на часах, что у одного доктора со стола угреб.
— Ты что ж, значит, электричество проводил?
— Всяко бывало. Последнее время мы больше радио устанавливали, — мечтательно ответил монтер.
Антон быстрым движением вцепился ему в руку.
— Радио? — закричал он, — ты радио умеешь делать?
— А что? Ты спятил, что ли? — вырвал руку с недоумением монтер.
Антон смотрел на него, дрожа от волнения и неожиданности.
— Ты и приемники умеешь делать? Настоящие, чтоб слышно было?
— Вот хазина соломенна! — сказал монтер усмехаясь, — а что ж ты думал, все такие святые дурачки, как ты? Я, брат, с усилителями умею работать, — закончил он с гордостью.